Мама Иветт всегда испытывала облегчение при моем возвращении.
— Слава Богу, ничего не произошло! — восклицала она, вздохнув. Она боялась, что в то время, как я буду у Фиделя, произойдет покушение на него.
В то время произошла история с ядерными ракетами. Фидель делил свое время между Никитой Хрущевым, маленьким старичком, похожим на белого тюленя, который так и норовил поцеловаться в губы, и Кеннеди, человеком с жабьими глазами, защитником империализма.
Горланящие толпы людей не уменьшались, но вместо «Вива! Вива Фидель!» и «К расстрелу! К расстрелу!» все стали кричать «Долой империализм!»
Это называлось октябрьским кризисом и было связано с типом, у которого были жабьи глаза. Если я не ошибаюсь, его преследовала навязчивая идея о бомбардировке острова. Фея оборудовала один из гаражей под убежище, потому что, по ее словам, империалисты могли напасть в любой момент. Все это очень будоражило людей. Бедняки стали вести себя как-то странно: вырядившись в форму, они ходили строем с деревянными ружьями, пели гимны и несли ночной караул. Если же у кого-то находили настоящее оружие, полиция конфисковывала его.
Напуганные и встревоженные люди ждали нападения и пели:
Фидель почему-то грустил. Он не приходил к нам домой и на пляже больше не появлялся. И вдруг я увидела его на экране телевизора. На нем была шапка, обросшая шерстью. У Фиделя был очень испуганный вид из-за того, что тюлень Никита целовал его. Он находился в Советском Союзе с какими-то странными типами: они говорили по-тарабарски и любили целоваться.
С этого времени в Гаване стали появляться русские. У них были светлые волосы, золотые зубы, и от них очень скверно пахло. А скоро на черном рынке появились банки с русским мясом и бутылки с водкой. Сами русские покупали золото для своих зубов. А еще они привезли на Кубу новых кукол — бабушку по имени Баба Яга и Старика Хотгабыча, который вырывал волосок из бороды и… совершал чудо.
Когда они шли в свои клубы, то любили передвигаться целой толпой. А маленькие русские не ходили вместе с нами в государственные школы.
Однажды случилось чудо. Фидель пришел домой не вечером, а днем, как будто он уже не хотел прятаться.
Он приехал прямо из аэропорта:
— Я привез с собой два чемодана вещей для малышки.
Еще он привез с собой очень грязные ногти.
Я почистила их и расстегнула рубашку. Чемоданы с вещами так и не появились в нашем доме. Но поскольку Фидель не любил просить прощения, он столкнул вину на Селию Санчес, свою личную волшебницу, которую уже не раз обвинял в других нехороших делах. Так было, когда мы с Феей пришли в бункер на одиннадцатую улицу, чтобы навестить больного Фиделя. Тогда по приказу Селии нас не впустили, и мы, униженные, остались стоять на тротуаре.
— Селия ошиблась и распределила эти подарки между детьми служащих моей охраны. Это все, что мне удалось взять.
И протянул мне куклу-голыша, пару спортивных брюк и пару чешских двухцветных туфель… Но был еще настоящий живой медвежонок. Его звали Байкал. Жаль, что бабушка Лала не согласилась, чтобы он жил в саду. Когда мне очень хотелось посмотреть на Байкала, я шла в Лагито, другую «замороженную» зону. Никто из моих одноклассников и подумать не мог, что у меня был настоящий медведь.
После русских с золотыми зубами Гавану захлестнуло новое бедствие в образе будущих Макаренко и Бетанкур.
Это были деревенские девушки, поселившиеся в опустевших домах богатых кварталов.
Им выдали коричневую униформу и по паре грубых черных башмаков. Многие девушки предпочли в скором времени расстаться с этой обувью и ходить босиком.
Они ходили группами и выкрикивали лозунги: «Родина или смерть!», «Фидель! Вива Фидель!»
Дома, в которых жили девушки, были переименованы в общежития. И даже величественный отель «Националь» превратился в общежитие.
Менялась страна, другим становились запах и шум города.