В ансамбле Вооруженных Сил мне выдали камуфляжную форму. Я должна была принимать участие в тренировках по защите здания, в котором работала. В это воскресенье я прибыла на службу при плаще и при шпаге, водрузив на грлову зеленую кепи. В этой одежде я чувствовала себя примерно так же, как после бритья головы. Я сама себе казалась голой. Меня отправили за угол здания в маленькую картонную башню, вооружив предварительно деревянным ружьем и гранатами из папье-маше. Герр фон Буст отдавал приказы, ударяя при этом себя хлыстом по бедрам. Я незаметно подошла к нему:
— Извините меня, шеф, но я нахожу все это невыносимым. Верните в арсенал мое оружие и примите мое нижайшее прошение об отставке.
И я подмигнула ему. Впервые я увидела своего начальника таким озадаченным и растерянным. Ему трудно было понять мой поступок, поскольку он по-прежнему оставался патриотом Кубы и думал о спасении страны от империалистических оккупантов. В этом он не отличался от большинства кубинцев.
Я вернулась домой и села на свой декадентский диван, на котором обычно обдумывала самые трудные проблемы. Отцовские хромосомы во мне были отравлены. Мне стали совершенно ясными намерения Фиделя. Команданте побил свой собственный рекорд, создав и отрегулировав механизм абсолютного господства над людьми. Этот механизм мог служить ему в самых разных ситуациях.
Что же делать? Производство плотов, предназначенных для преодоления девяноста миль, разделяющих Кубу от берегов Флориды, превратилось на острове в процветающую индустрию. Но у меня пропадало желание воспользоваться этим средством, как только я представляла свою Мюмин в окружении акул-убийц. Но нужно было выбирать между риском и прозябанием. Надо было на что-то решаться.
Я заняла появившееся у меня свободное время приятными занятиями. По утрам я брала уроки балета у своего друга Папучо. Папучо был сыном Качиты Абрантес и племянником министра внутренних дел. У него была трудная жизнь: в десятилетнем возрасте он одолжил машину у своей матери, которая в это время отдыхала в Варадеро, чтобы покатать своих приятелей. Машина Папучо попала в аварию, в результате которой один парнишка погиб, другой остался без ушей, а сам Папучо, ненамного более живой, чем Лазарь, пролежал несколько лет в гипсе, прежде чем вернуться к нормальной жизни. Поскольку он не мыслил ни о чем другом, кроме балета, на семейном совете было решено отправить его в лучшую московскую академию. Но этот эксперимент был грубо прерван из-за одного болвана из службы Госбезопасности. Этот туповатый тип обязан был следить за дисциплиной кубинских студентов. Он не мог понять, что восемнадцатилетнему калеке удалось занять место танцовщика только потому, что. тот приходился племянником министру внутренних дел. Он обвинил парня в пагубной обоеполости и в обладании валютой.
Неизвестно, почему именно дядя Абрантес внезапно отказался от плана сделать из своего племянника второго Нуриева, но можно с уверенностью сказать, что Папучо не смог стать солистом балета, оказавшись жертвой борьбы с привилегиями на Кубе. После неудачной попытки слиться с искусством Папучо по настоянию отца был представлен пожарной команде, дабы в скором времени войти в ее состав. В день знакомства с борцами огненной стихии несостоявшийся солист балета вошел в кабинет своего родителя не так, как подобало будущему пожарнику, а выполняя поочередно saut de chat, tombe pas de bourre и еще несколько балетных па, чем вполне убедил своего отца, что он, Папучо, и пожарная служба совершенно не совместимы. Он хотел одного: чтобы его оставили в покое. Папучо был жизнерадостным, раскованным и при этом разочарованным. В нем я нашла родственную душу.
Лаура Алонсо, та самая энергичная женщина, которая много лет тому назад определила судьбу отца моей дочери и его брата, сделав из них классических танцоров, продолжала оставаться такой же энергичной и очень предприимчивой. Ей удалось основать школу, продающую за доллары кубинскую классическую технику. Лаура взяла меня к себе на курсы. А я через некоторое время привела туда Папучо.
— Лаура, — сказала я ей, — его мать руководит корпорацией, деятельность которой оплачивается валютой. Вы могли бы объединиться для бизнеса. Парень провел три года в Москве. Он хотел бы танцевать… Он хорошо поднимает правую ногу и уж во всяком случае из него выйдет неплохой учитель. Он помнит все уроки, полученные в Советском Союзе.
Гений всегда великодушен. Лаура приняла моего протеже, Папучо, который очень скоро стал моим покровителем, хлопоча обо мне перед своей матерью.