Его помощники начали поднимать сходни. Барабанщик выбил дробь. Толпа взволнованно загудела.
— Расступитесь, расступитесь, — деловито распоряжался мистер Пуп. — Люди! В сторонку! Крылья и вера! — проникновенно прошептал он в мегафон. — Кар-Карам больше ничего не нужно. Ни моторов, ни педалей, ни пропеллеров, ни резинок. Только крылья, и вера, и надеждами… смею ли я произнести это слово? Только любовь!!!
Сходни были готовы. Теперь они поднимались резко вверх, и дальний конец их нависал над водой. Лиззи с папой ступили на сходни, готовясь к разбегу. Тётя Дорин закрыла глаза ладонями, но пальцы раздвинула: подглядывать. Её сердце стучало и бухало. А в голове у неё кипело и булькало.
— Только посмотрите на них! — не унимался мистер Пуп. — Какая отвага в глазах! Какие храбрые улыбки! Позади тяжёлый упорный труд. А теперь надо сосредоточиться, расправить крылья и верить! И любить! Да-да, дамы и господа. Надо любить! Если кто-то здесь заслуживает приза, так это Кар-Кары!
— Пожалуйста, — прошептала тётушка. Она сжала кулаки и зажмурилась. — Прошу тебя, Джеки. Прошу тебя, Лиззи. Взлетите! Победите!
— Теперь готовы? — спросил мистер Пуп. — Крылья-гребни-хвосты на месте?
Папа поднял оба больших пальца. Лиззи подняла оба больших пальца. И они широко улыбнулись друг другу.
— Десять… — начал отсчёт мистер Пуп. — Девять… восемь… семь… шесть… пять… Мы с тобой, Джеки! Доброго пути, Лиззи!
Взревела толпа. Загрохотал барабан.
— Вперёд! Порви их, Джеки! Порви их, Лиззи!
— Вперёд! Ввысь! Выше — только небо! — сказал мистер Пуп и продолжил отсчёт: — ЧЕТЫРЕ…
ТРИ… ДВА… ОДИН… СТАРТ!
И Лиззи с папой — отважные, полные надежд — побежали по сходням изо всех сил, изо всей мочи, всё вверх и вверх… Над рекой они замахали крыльями, подпрыгнули — и устремились в небо. Они полетели! Они летят! Такого с Лиззи ещё не бывало. Новое, пьянящее, прекрасное ощущение! Лиззи взглянула на летящего рядом папу, на бескрайнее синее небо, на раскинувшийся внизу город. Они махали крыльями и хохотали, хохотали — от счастья, от безумия происходящего.
Тётя Дорин не могла на это смотреть. Она закрыла глаза.
— ВПЕРЕД! — орал мистер Пуп.
— ВПЕРЁД! — орала толпа. — ДА! ДА! ДА!
— А-а-а-ахххх! — выдохнул мистер Пуп, когда папа вдруг захлопал крыльями часто-часто и полетел вниз. Но Лиззи не сбилась с ритма! Громко хохоча, она упорно махала крыльями и летела, летела, летела…
— Не огорчайся, пап! — крикнула она сверху.
— Давай сама, Лиззи! — крикнул он ей вслед. — Лети, дочка! Лети!
Но тут и Лиззи начала падать.
— A-a-а-а-ах! — выдохнул мистер Пуп. — О-о-о-о! НЕТ!
— О, НЕТ! — выдохнула толпа.
Лиззи рухнула в реку с громким плеском.
— Экая беда! — прокомментировал мистер Пуп. — Ничего, в другой раз, Лиззи! Эй, парни, выудите их. Кто у нас следующий?
На берегу тётя Дорин затопала ногами.
— Плюх! — в сердцах сказала она. — Плюх, плях, плых! Переплюх-плях-плых!
Убедившись, что Лиззи с папой плывут к берегу, тётушка побежала назад, на кухню, к своим клёцкам.
19
Она приготовила целый поднос гладких, исходящих духовитым паром белых клёцок. Лучше она в жизни не делала! Белые как снег, круглые и тяжёлые, как пушечные ядра! Они лежали на кухонном столе, поджидая Лиззи и папу. Тётушка печально сидела рядом.
— Клёцки их утешат, — сказала она себе. — Спустят их с небес на землю.
Она смахнула слезу со щеки. Простёрла руки к тем самым небесам, Потом медленно уронила их на колени и прошептала:
— Бедняжки мои родные…
Вскоре она услышала стук калитки. Услышала шаги в саду. И вошли Лиззи с папой: насквозь мокрые, грязные, с всклокоченными гребнями, растрёпанными хвостами и крыльями, впитавшими всю воду из речки.
— Привет, тётя, — сказала Лиззи.
— Привет, Дорин, — сказал папа. — Мы вернулись.
— Вот и славно, — отозвалась тётушка. — Снимайте-ка свои крылышки.
Она помогла им снять крылья и развесила на двери для просушки.
— Вот, смотрите, — сказала она. — Я вам тут свеженьких клёцок приготовила.
— Прекрасно, — сказал папа.
— Прекрасно, — подхватила Лиззи.
Тётя Дорин накинула им на плечи полотенца. Все втроём они уселись за стол и принялись есть клёцки. Тем временем за окном начало смеркаться. И папа с Лиззи тихонько запели колыбельную: