— А ты кто? — осторожно поинтересовалась я.
— Лиса, — тихо ответила подруга. — Чернобурая.
— Значит, у вас по фамилии можно с большой долей вероятности определить, что за зверь собеседник, — задумчиво пробормотала я и замерла, поражённая ещё одной догадкой: — Маш… А все сотрудники «Львиной доли», они — тоже, да? Все?
Маша кивнула, подтверждая мою догадку. Ну отлично, я со своей звериной фамилией вписалась в коллектив, как родная!
— Хорошо, а почему тогда я не оборотень? — задала я следующий вопрос. — Волкова же!
— Не знаю, — призналась подруга. — Может быть, кто-то по отцовской линии был оборотнем. Лишь несколько веков назад появилось негласное правило — дети, рождённые от человеческих женщин, берут фамилию матери. И они никогда не бывают оборотнями.
— Ну да, папа говорил, что роду Волковых уже прилично лет, и фамилия сохраняется много поколений, — отозвалась я. — И у дяди Славы, папиного брата, два сына. Опять род не прервётся… Блин, Машка, что за сюр? Мы с тобой, две взрослые бабы, на полном серьёзе обсуждаем сказки! Двадцать первый век, космические спутники, нанотехнологии, Илон Маск со своей «Теслой»… Какие, к чёрту, оборотни? Нет их! Мне всё привиделось, и точка!
Подруга тяжело вздохнула, ободряюще сжала мою ладонь. Тихо произнесла:
— Вот потому мы и не рассказываем о своём существовании. В лучшем случае, реагируют так, как ты. В худшем — начинают креститься, тыкать в лицо крестиком и кричать что-то вроде «Изыди!». Настя, оборотни существуют. Мы существуем.
Повисла долгая пауза. Я почему-то думала о том, что вечно у меня всё через одно место. Лучшая подруга и та — оборотень. А прочие знакомые надолго не задерживались в моей жизни. Мне всегда находилось, с кем выпить кофе, да и просто выпить, погулять по парку, но из тех, с кем можно было обсуждать личное, а при необходимости — выплакаться на плече, у меня была лишь Маша.
— Настёна, — окликнула меня подруга. — Если хочешь уйти… Если тебе противно рядом находится, я пойму. Найдём тебе комнату, у людей…
— Чернобурова, ты издеваешься? — я резко притянула Машку к себе, едва не потеряв равновесие. — Да плевать я хотела на то, что ты женщина-лиса! Я не знаю человека порядочней и преданней, чем ты. Всегда могу на тебя положиться, получить поддержку и понимание, совет, а ты мне тут «противно»! Да как ты вообще такое могла подумать, как только язык повернулся?
Последнюю фразу я выкрикивала, снова захлёбываясь от слёз. Машка уже тоже рыдала, уткнувшись лицом в мои колени.
— Дурында цветная, — всхлипнула я, поглаживая её по голове. — За что люблю только?
— Любить вредно, — донеслось из комнаты. — От этого неррррвы портятся.
— Суп сварю! — гнусаво пригрозила Машка решившему поучаствовать в беседе попугаю, и Веня понятливо заткнулся.
Позже, когда мы обе прорыдались, успокоились и переместились из прихожей в комнату отпаиваться чаем, подруга спросила:
— Насть, а с Костей теперь ты как?
— Не знаю, — я вздохнула. — С тобой я давно знакома, тут вопрос даже не стоял. А насчёт него… Пока даже думать не хочу. Вернусь в Москву, в привычную обстановку и там решу. Если я ему действительно нужна, приедет и заберёт. Нет — значит, так тому и быть.
— А ты переедешь, если заберёт? — недоверчиво уточнила Чернобурова.
— Думаю, мы как-нибудь договоримся, — я пожала плечами. — Решу, когда до этого дойдёт.
— Настя-я-я! Настенька! — неожиданно донеслось с улицы подозрительно знакомым голосом, который я бы предпочла не слышать. — Любимая!
— Мама, блин!!! — простонала я, вскакивая. — Больше некому было дать ему адрес.
— Белая стрекоза любви к нам с тобой летит, — меж тем гнусно завывал у подъезда, причём, судя по звуку, соседнего, Антон. — Настенька, Настя, выгляни, счастье моё!
— Придурок! — выдохнула я, подскакивая. — Как не вовремя его принесло!
— Зови сюда, пока соседи полицию не вызвали, — обречённо махнула рукой Машка.
Антон поднялся в квартиру героем, сияя, словно начищенный пятак. Плюхнулся на диван и заявил, что без меня он отсюда — ни ногой, потому что любит, жить без меня не может.
— Хоть бы цветов взял, Ромео, — фыркнула на него Машка.
— Так завянут же, — снисходительно пояснил ей мой бывший. — Я лучше Настьке в Москве шаурму куплю. И большого плюшевого медведя.
— Я не ем шаурму, — процедила я. — Мог бы и запомнить. И медведь мне нахрен не нужен!