— А твоя ложечка в курсе?
По больному бьет…
— Она не моя ложечка, а просто ложечка-одногруппница…
— Ложечка-одногруппница, которая тебе нравится, — докончила за меня мелкая заноза.
— Так, отдай сюда подарок! Согласен подождать до Рождества, — протянул сестре раскрытую ладонь, но мелкая прижала упаковку к груди, вызвав у меня улыбку.
— Поздно. Мое! На Рождество я хочу сноуборд, на браслете еще есть место! — она тряхнула запястьем.
— Заметано.
Дорогие подарки для домашних помогали хоть на некоторое время забыть о собственной ущербности. Да, и Руби пусть молчит, сама хороша. Не по этой ли причине она сама со слезами на глазах листала местную газетенку в поисках работы, на которую бы взяли подростка-инвалида. Сидеть с детьми, выгуливать собак, мыть машины, раздавать листовки, стоя часами у новеньких кафе или магазинчиков. Это все для других, не для тех, кого покорежило еще в младенчестве.
Я знал, что Руби хотела подарить мне очки в день поступления в Стэнфорд. Я даже сам не был уверен, что поступлю, а она уже тогда верила в меня. Милая младшая сестренка, забывающая почистить историю в браузере. Видел ее запросы в сети.
Как-то раз незаметно, ну это она так считает, она стащила мою пару очков и направилась в салон к миссис Герберт. Проследил за ней из машины, запихнув в свои полуслепые глаза ненавистные линзы. Видел печальное личико моей прихрамывающей крошки, когда хозяйка магазина выставила ей счет. В тот миг мое сердце вновь разлетелось на тысячи осколков, почти как в ту ночь, когда я думал, что потерял Руби.
Устроить сестру на подработку в салон к миссис Герберт стоило мне приличных денег. Хозяйка не хотела связываться с больным ребенком, боясь, что ей может стать плохо, и тогда мы с Грейс затаскаем работодательницу по судам.
Мне пришлось не только раскошелиться, но и подписать кипу бумаг об отказе от претензий в случае чего. А еще я сам купил выбранные Руби очки. Они должны были пойти в счет оплаты сестре.
После я метнулся домой, быстрее моей удрученной козявки и поприветствовал ее фальшивым зевком.
— Все еще дрыхнешь? Ты знаешь, который час?
Пожал плечами и пригладил беспорядок на голове.
— Тебя миссис Герберт спрашивала, просила перезвонить. Старая карга, разбудила в такую рань.
Ни одним лицевым мускулом себя не выдал. О, да… я отличный актер.
Маленькая конспираторша рванула к телефону, и едва ей ответили на том конце провода, как мгновенно расцвела. Видеть ее счастливой — дороже всех подарков, потому что в последнее время это случается все реже.
В день моего поступления, я честно изобразил удивление от неожиданного подарка, радость изображать мне не пришлось. Жаль, что очки действительно мне очень шли, и совсем не подходили к моему образу стремного ботана. Носил их на всякий случай, и он настал, когда одна озабоченная ложечка наступила на мою идеально-убогую пару своей косолапой пяткой.
— А где, Грейс? — я наконец сгреб пакеты с пола и двинулся на кухню, пока Шерлок по имени Руби имя моей ложечки вдруг не угадала по пакету хлопьев.
Сестра резко переменилась в лице, и теперь смотрела на меня так, словно у меня вот-вот волосы воспламенятся.
— Эд… Ты это…только не кричи раньше времени… Бабуля…она…это… Из лучших побуждений!
Херовое начало моих выходных. И почему, когда тебе говорят «не кричи», то хочется заорать на пределе сил.
— Где Грейс? — вкрадчиво спросил Руби, стараясь не напугать свою и так вжавшую голову в плечи сестрицу еще больше.
— Я… Она… В общем…
В дверь протяжно позвонили, и я загривком ощутил, что вот-вот узнаю и без Руби, что там натворила наша бабуля.
— Это, наверно, Грейс, — загробным голосом сообщил побледневший ребенок.
Мы оба совсем не торопились открывать.
— Эдди, ты в туалет не хочешь сходить, или к себе подняться ненадолго? — жалобно пискнула сестра.
А вот хочу! Охренеть, как хочу закрыться в своей комнате, зажать уши ладонями и громко запеть что-нибудь на немецком. Зная Грейс, готов предположить, что сотворить она могла, что угодно, а если Руби сейчас так колбасит, то наша вечно ищущая подработку бабуля точно не в костюме пончика стоит за дверью.
Еще один «динг-донг», но уже не такой вежливый, как первый. Медленно повернулся к двери, отчаянно пытаясь материализовать пончик на пороге, или на худой конец хот-дог.
Херово я старался… Вместо пончика, меня ждала престарелая нимфетка в колготках в сетку, сапогах до самой задницы, обернутой в ультракороткие черные шортики. Про косметику вообще молчу… про съехавший набок блондинистый парик-каре тоже лучше промолчу. Цензурных слов для описания этого зрелища у меня нет.