Вместо ответа слышу хруст стекла под ее каблуками. Ах, вот оно что… Даже полегчало резко, выжигая досуха ту теплую розовую карамель, что внезапно начала растекаться у меня в животе. Бет Бэйли — обычная богатенькая дрянь. Поздравляю тебя со вступлением в Ита, Вита, Фита, ты этого достойна.
Все пошло не по моему плану, и теперь я сваливаю, поджав хвост, роняя стулья, потому что ни черта не вижу вокруг. Весь мир превратился в смазанный рисунок первоклассника, а ставший острее слух доносит до меня мерзкое хихиканье, иглами пронзающее спину. А ведь думал, что со старшей школы мне насрать на издевки. А мне и было насрать, пока не встретил Бэйли…
Глава 2 Все началось с имени
Бет
Эдвард Хэндерсон — очень странный парень. В нем словно два разных человека живут. Один карикатурный невзрачный ботаник с сезонным заиканием, а второй… Со вторым все гораздо сложнее. Иногда, когда Эд, думает, что его никто его не видит и не замечает, он распрямляет вечно ссутуленные плечи. Умопомрачительным жестом сдвигает очки на макушку, массирует переносицу, затем завораживающе потирает затекшую шею с выступающими венами, а я, как чокнутая сталкерша, наблюдаю за этой метаморфозой со стороны, гадая, откуда свалился этот парень. Он был старше остальных первокурсников, видимо, брал не один гэп йер*, а целых три. Сколько ему? Двадцать? Двадцать один, может, больше. А еще он стипендиат, чертовски умный и красивый. Но всего этого я бы не заметила, если бы не стала одержима из-за одной глупой мелочи, простой фразы, небрежно брошенной им.
— Отличная работа, мисс Бэйли, — похвалил меня профессор Сэмьюэльсон и вернул мою курсовую. — Не хочешь выступить с ней на студенческой конференции с Эдом Хэндерсеном? У вас обоих достойные работы, вы бы неплохо смотрелись вместе.
— Эд?
Я мучительно терла виски, пытаясь вспомнить студента с таким именем.
— За тобой сидит обычно. В очках.
— А-а-а, — протянула я, сделав вид, что поняла, о ком идет речь, и тут же услышала смешок за спиной. Повернулась и столкнулась с ним, чувствуя себя до ужаса неловко. Своего же одногруппника не знала.
Эд. Имя на выдохе, весь воздух из меня вытягивает, и становится нечем дышать. Серые глаза за холодным стеклом, а волосы теплые, медные, отливают золотом на свету. Прижимаю к груди папку-скоросшиватель под пронзительным взглядом Хэндерсона, он явно видит больше в этих дурацких очках, чем другие, ощущает острее, слышит, как у меня все клокочет внутри.
— Так что ты решила, Лиз?
Лиз. Мерзко, словно склизкая улитка ползет и оставляет позади мокрый след. Зато меня как холодной водой окатили, отрезвляет, прогоняет жуткое очарование Эда.
— Я у папы спрошу, мистер Сэмьюэльсон.
Уже разворачиваюсь к двери и слышу его голос.
— Бет.
Меня парализовало. Глубокий, проникновенный голос.
— Ей нравится, когда к ней обращаются Бет. Попробуйте, профессор, это несложно. Бет…
Я вылетела из аудитории и привалилась к стене, пытаясь унять бешеный стук под ребрами. Его голос, взгляд… Я должна пойти на эту конференцию, просто еще раз услышать, как он назовет меня по имени.
Но поехать я не смогла. У папы нашлись другие планы на тот день. Для него моя учеба в Стэнфорде была баловством и приятным бонусом к репутации семьи, но меня явно не видели практикующим юристом, скорее мостиком, который свяжет фамилию Бэйли с кем-то повлиятельнее. Например, с Норисами, которые в вечер выступления Эда осчастливили нас своим визитом за ужином. Я сразу поняла, к чему все идет, и невесело ковыряла вилкой свой беф бургиньо́н, пропуская мимо ушей намеки обо мне и младшем Норисе. Мне было интересно, а что сегодня будет есть Эд? Наверно, что-то вкусное и без пафосного французского названия. Его мама приготовит торжественный ужин, чтобы отметить блистательное выступление сына. Хотелось бы и мне попробовать… Но вместо этого уже к концу вечера я, сама того не осознав, стала девушкой Курта, а на следующий же день приехала в кампус в его «Бугатти Широн» из лимитированной серии, которых в мире не более пятисот. Спасибо моему новому парню за экскурс в эту очень интересную область…