- Может ты, Виталий, желаешь помыть руки так же?
- А есть у тебя что-нибудь..? – Задался тот.
- То есть?
- Поесть бы ... что-нибудь. Не ел ...с утра.
Писатель расставил руки и оглянулся, как – будто сам впервые здесь находился.
- Ах, да… - А ведь еда была строго регламентирована.
«Теперь что? Ехать домой из-за этого… и денег в обрез…»
- Найдется, конечно, поужинаем… - Он ответил.
Гавриш ощущал, что вонь от бомжа поутихла, особенно когда тот мало двигался. Или нос стал привыкать?
Он потянулся к сковороде, чтобы изжарить несколько кусочков курятины с картошечкой и благожелательно при том взглянул на бомжа Калабишку. Тот отвечал не менее благодарно, но вдруг в лице его молнией прошло беспокойство и все благо-даря тому, что сам Гавриш вдруг взвел тревожный взгляд и направил его в место, где должно быть спрятано ружье. Шкаф, где оно стояло, был приоткрыт.
«Возможно, я просто забыл его плотно закрыть, - подумал писатель и прислушался – не сказал ли это он вслух. - Да – нет, ружье сразу и не увидеть».
Глаза бомжа так же прошлись по шкафу. На это раз его движения были куда по-проворнее, чем раньше. Потом он вновь обратился к хозяину, при том вычитывая что для него было непонятным в его лице. Это очень удивило писателя, но он спросил:
- Так что же, кто же вы? – Ему по-любому нужно было отвлечь настороженность, напряжение незваного гостя.
Тот же глядел на него вполне разумными глазами, внимательно.
Глава 5
- Да так-с, нормальненько, - ответил Калабишка и прыснул в смехе.
Гавриш проглотил ком в горле, глядя в желто-черный ряд зубов бомжа.
«Ничего себе - начало!»
Но бомж не мог самостоятельно прекратить хохот. Он и не стремился к спокойствию. Его крупная рука легла на край подвесного стола, и стол перекосился и скрипнул.
«Что за херня? Может, он псих! Точно – псих!»
И к своему удивлению Гавриш сам растянулся в улыбке, не в силах ее сомкнуть. В этом смраде нечистого человека, его дурацкого смеха, грязи, вони, и вообще -хорошенького начала, воображение писателя просто зашкаливало чертило черте что...
- Ну, вот! – Внезапно закончил бомж. – Мы хорошо понимаем друг друга.
Гавриш все еще не мог справиться с идиотской улыбкой и весело глядел на при-шельца.
«Да, черт, что со мной: этакое такое!» - Представлял его мозг.
- Я знал, - говорил внезапно успокоившися бомж, - у нас найдется точка соприкосновения.
- Да какая точка? – Голос писателя по-ребячески взвизгнул и он еще раз глубоченько захватил смрад, в котором пребывать ему подарила судьба.
- Точка гражданская и человеческая! – Торжественно объявил бомж, самым серьезным образом глядя в глаза Гавришу.
Писатель подумал: «Или рассмеяться еще или чего?»
Но он принялс также сосредоточенный вид и давай сверлить бомжа его же мышлением. Последний отклонил голову, смялся. Видно – был смущен.
«Вот и рычаг! Нет, все – таки бомж есть бомж. что с него взять? И не так уж он страшен. В нем просто пребывает нечто шизоидное. Вот и сейчас…»
Калабишка сделал полушаг в сторону мгновенно опешившего и предательски побледневшего писателя, и тот час отступил, удовлетворяясь чем-то.
«Да он мне тренинги устраивает, черт волосатый!»
Вонь медленно разлазилась по трейлеру. Гавриш даже чувствовал это. Как она присаживается на его альпийской свежести полотенца, на кровать, аккуратно застеленную и прикрытую сиреневым одеялом. Как вонь неспешно проглядывает, читаемые им книги и присаживается у папки с рукописью.
- Что же вы в этих краях ищете? – Чуть не вскрикнул Гавриш, и в половине фразц, тут же снижая тон. Он интуитивно понимал, что требуется гибкость с этим полудурком и так как, во всяком случае, сегодня от поганца не избавиться, придется общаться.
- А кушать - как?
- Ах, да! – Писатель произнес иронично, обратился к провонянной сковородке. Ему даже было интересно, каким смаком теперь его стандартное блюдо будет приправлено.