Ушел, гад… не прощаясь… Оставил за собой только листок «прощайте вам». Еще и многоточий наставил.
Эх, какой-нибудь пишущий в этой теме мастак, разукрасил бы моего героя и вышутил на целый роман. У меня несколько эдак иное направление, хотя…
Ушел, придурок, даже не …»
Гавриш остановился. В его глазах возникло воспоминание, как напоминание. Как – будто будильник громко заорал от самого сердца.
Когда он выходил из дома ему попался за шторой на глаза непонятный кусок чего-то. Он визуализировал его сейчас.
Это был края фанерного чемодана бомжа? О, черт!
Гавриш даже подскочил. Он стал рыскать глазами, где бы подняться немедленно наверх. Он ринулся назад, потом вперед и развернулся вновь, пошел, все время глядя в буерак, где кто-нибудь выбил лестничку, поднимающую с берега. Пройдя или пробежав несколько десятка метров, он нашел ее. Она была узка. И вообще была ли это лестницей? Какая-то узкая витиеватая тропа, с выступавшими замерзшими репяхами.
Он взобрался наверх, шагал быстро.
Еще несколько десятков метров, и издалека он уже видел фигуру Калабишки, сидящего возле автодома. Тот также увидел спешащего писателя, и стал как-то слишком эмоционально себя вести. То часто поднимался – усаживался на то же приглянувшееся место, то вдруг ходил туда-сюда, сгорбившись и заложив руки за спину.
А, уже подходя ближе, Гавриш видел на лице бомжа некое сосредоточенное состояние, и руки его уперались уже в бока, по-хозяйницки. Все это ничего хорошего не предвещало.
Писатель поубавил шаг, он еще не был уверен точно, что, то, что ему почудилось чемоданом был именно чемодан. Откуда, наконец, ему бы взяться – тому чемодану, если Калабишка его не представлял? Занес тайно?... Ну, если так, то это уже ваши проблемы.
Несколько шагов оставалось к цели. «Сейчас начнется!» - Решил мозг писателя, и в горле заклокотало волнением.
Глава 10
- Ну, так как-с так-с, так-с как-с? – Запутался в словах бомж в возражении, встречая спешащего творца.
«Каких такс?» - Взбродило в голове Гавриша. Он, минуя Калаюишку, все это время разворачивающегося к нему торсом, поднялся на ступени и сунул ключ в дверь.
Молчали. Ничего напряженного: хозяин просто вернулся в свой дом, а бомж был извне. Ничего особенного.
Но Калабишка тронулся за Гавришем, как только тот приоткрыл дверь. Гавриш обернулся.
- Что-то надо?
Калабишка так сразу и не мог ответить.
Его глаза сначала приняли злой колкий вид, потом в нем стало что-то пытаться.
« Снизить ли градус, думаешь?»
Но он стойко держал еще какую-то претензионную мысль в своей башке.
«Мне, какое дело?» - Рассудил писатель, делая шаг в дом.
- Вам так нужны мои вещи? – Сказал в спину бомж.
Гавриша едва не откинуло назад. Он развернулся к "постояльцу". Его бросило в жар.
- Какие еще вещи?
- Вещички… - Добавил бомж и из злой формы, его глаза сделались до предела хитро- глупыми.
- Вы ушли, как мы и договаривались. Что еще?
- А дом… - Произнес бомж, - ведь дома не так устойчивы, как вам кажется...
- Так. – Гавриш пересек порог автодома на выход. Площадка, на которой ему пришлось стоять, была не такая уж большая. Только для одной ступни, чтобы опереться. Но он, даже эквилибрируя, намерен был расставить все точки до конца и потому держался на том.
- Вы пообещали, что уйдете и ушли, - начал писатель. – Что еще…
Калибишка прервал, щедро улыбаясь.
- Я только чемодан забрать...
- Как он мог попасть сюда чемодан? Какой чемодан? – Смягчился, соответственно, писатель, развернулся и вошел в дом.
- Не знаю… - Бубнил Калабишка позади и шествовал за хозяином.
«Не знаю!»
Гавриш был совсем не против того, чтобы дьяволов гость забрал все, что им забыто, зарыто, и даже дать ему что-нибудь в придачу, чтобы он сгинул, наконец.