— Кирочка, пойдем, я тебе книжку почитаю! — позвала дочь, обнимающую меня, внучку.
— Хочу с Олечкой играть в дискотеку! — вопил ребенок, пытаясь не отпустить меня и одновременно дотянуться до кота, в целях самосохранения резво отползающего в сторону.
— Пойдем, я с тобой поиграю, — настаивала Аня.
— Ты даже не знаешь, кто такой Салтыков! — уличила ее Кира в невежестве.
Меня смерили насмешливым взглядом, от которого я почувствовала себя, если не динозавром, то примерно одного возраста с теми, кто Ленина живым видел. Ребенка все же оторвали и унесли. Правда, с ревом, сменившимся через минуту счастливым заливистым смехом. Вот уж у кого никаких проблем!
Спать ложились рано. Муж извинялся настойчиво, долго и страстно. Сразу стало ясно, кто из работяг накосячил больше. Дракон подсматривал и конспектировал особо удачные приемы, чтобы потом применить их с ведьмой.
Глава 5. Апокалипсис. День пятый
Утро, наверное, было добрым. Проснулась я в гордом одиночестве, а внучка поразила приятным разнообразием.
— Канализация — это от слова анализы, да? Потому что мы туда какашки смываем? — поинтересовался ребенок.
— От слова «канал», то есть труба, по которым уходит все, что мы смываем, — пояснила я.
— Э-э-э, а теплого молока не будет? — возмутился недовольный таким разнообразием кот.
На кухне кто-то гремел посудой, умопомрачительно пахло сваренным кофе. Я его не пью, но ничего не могу с собой поделать — аромат обожаю.
— Мам, иди завтракать! — крикнула дочь. — Я всех накормила, одна ты неохваченная осталась.
Приятно.
Начальник не подвел, позвонил до того, как я успела всунуть ноги в тапки. Диктовал бодро, спешил. Не знал, наверное, что определиться с предлогами «в» и «на» мне помешал любимый и чуткий супруг. Список вновь оказался длинным. В конце я приписала еще один пункт: «Определиться с местом и направлением». Подумала и два раза подчеркнула последнюю мысль.
Дракон и ведьма загадочно улыбались и надеялись на лучшее.
Завтрак оказался выше всех похвал: зеленый салат, тосты, аппетитно нарезанный апельсин и чай с почти свежим молоком. Кира увлеченно приклеивала в альбом кусочки цветной бумаги, усердно орудуя клеем-карандашом. Выходило кривовато, но ее удовольствию это не мешало.
— Олечка, глянь, как дельно выходит, — сообщил мне ребенок.
— Так даже я смогу, — фыркнул кот.
Я улыбнулась внучке, укоризненно посмотрела на Кузьму и, отхлебнув горячий чай, решила во что бы то ни стало радоваться новому дню. Получилось. Недолго. С минуту, примерно.
В ванной комнате раздался грохот. А потом…
- *Вырезано цензурой*! Да, что б тебя! *Вырезано цензурой*! — орал муж.
— Там мокро, — сообщил, уже сбегавший на разведку, кот.
— Фонтан! — восхищенно завопила Кира, прыгая где-то в коридоре.
— Сережа! — простонала я.
Мы с дочкой переглянулись. И в этот самый момент в квартире раздался звонок.
— Ты кого-нибудь ждешь? — спросила я дочь.
— Только пенсию лет через тридцать пять! — выпалила она.
— Тогда ты — в ванную, а я открою!
Покинув свободный от всех проблем, спокойный островок кухни, мы с Анной вышли в коридор и, как две каравеллы, разошлись в разные стороны.
- *Вырезано цензурой*! — услышала ее нежный голосок прежде, чем открыла дверь.
И едва я это сделала, как мне в лицо брызнули чем-то дурно пахнущим, явно алкоголесодержащим с примесью хлорки и еще чего-то едкого. Причем, проделали процедуру не единожды. В глаза целились, паразиты!
«Ограбление!» — хотелось заорать, но дыхание сперло, и я закашлялась.
Глаза безбожно слезились, а горло першило. Пока моргала, пытаясь вернуть зрение, отфыркивалась и отплевывалась от попавшей в рот и нос мерзкой субстанции, бандиты никак себя не проявляли. Даже не пытались ворваться в квартиру. Странные какие-то!
В ванной матерились на два голоса, а, быть может, даже уже на четыре, если принимать во внимание мяуканье кота и нечто непереводимое восхищенное внучкино. Я последний раз зажмурилась и, распахнув глаза, все же взглянула на визитера.
«Ну, здравствуй, наш большой брат с Альфы Центавра!» — мысленно поприветствовала гуманоида.
Прикид у него оказался так себе. Нет, в смысле, затейливый, конечно, но если брать каждую вещь наряда пришельца по отдельности, то они вполне опознавались среднестатистическим земным обывателем, то есть, мной. Инопланетянин где-то успел урвать медицинскую или не очень маску, сшитую их розовой ткани в веселенькое сердечко, диэлектрические перчатки по локоть и желтые резиновые сапоги. Из обычного полиэтиленового пакета брат по разуму сварганил себе манишку, проделав посередине дыру и натянув его на довольно узкие плечи. Апогеем этого непотребства я бы сочла связку чеснока, которую вместо ожерелья нацепил наш вселенский брат. В руках он держал голубенький опрыскиватель для цветов, чем, по всей вероятности, и воспользовался, лишая меня зрения.