Я не сдался. Сантиметр за сантиметров щель становилась шире, с грохотом упал стол, собачка наверху разорилась лаем. Откинул люк, затем старый ковёр, и буквально закинул свое тело наверх, на пол, все силы закончились. Лежу, а собачка лает мне прямо в лицо, того и гляди нос откусит.
— Хватит, — попросил я. — Ты голодная, может?
Пёс ощерил зубы, и я в принципе понял почему — тот явно являлся мужиком, и принадлежность к мужскому полу продемонстрировал повернувшись попой.
— Виноват, прости, — сказал я.
Заставил себя сесть. Потом встать. В голове шумело, ноги подгибались. Я ненавидел быть слабым, а сейчас я и вовсе зависел от женщины. Ожидание убивало. Я считал — час до трассы полями. Потом час чтобы добраться до клуба. Если даже час про запас, то получается, в полночь она уже там должна быть. Ещё час на дорогу обратно, до полей её Ахмед доставит, дальше пешком пойдёт. Значит в час ночи она должна быть здесь.
Смотрел на часы. Десять вечера. Одиннадцать. Полночь. Думал о том, что проще было бы Вере остаться в городе, но я понимал, что ей нужно будет жить дальше. Виктор, именно по его вине я здесь с дырявым пузом нахожусь, не должен узнать, что мне помогала именно она. Ни одна живая душа не должна знать. Вера просто вернётся в свой дом, и будет жить, как дальше. А как её отблагодарить я придумаю. Акушеркой она мечтает быть? Куплю ей целый родильный дом. Пусть принимает горлопанов сколько влезет. Только сначала я должен убить Виктора…
Собачка устала было лаять и убежала в другую комнату. Потом я едва не упал, потеряв сознание, и она вернулась на шум. Накорнила голову, посмотрела, и тявкнула. А время глубокая ночь.
— Бестолочь ты, — беззлобно сказал я. — Вот свернут тебе шею, будешь знать.
На столешнице гарнитура кухонного прикрытое салфеткой мясо. Бросил собаке кость, но он посмотрел на меня, как на идиота. Вот в моем детстве, собаки жрали все.
— Прости, мраморной говядины у меня нет. Вот выберусь, привезу тебе целую мраморную корову.
Песик словно понял, кивнул, дернул хвостиком и снова убежал спать на диван. Я, если честно, рад был его компании, он хоть как-то отвлекал от томительного ожидания. Шевелиться было больно, но дошёл до раковины, включил воду и долго пил прямо из под крана. Умылся, это немного освежило. Перед уходом Вера дала мне лекарство и укол поставила, но это было несколько часов назад и действие явно оканчивалось.
Два часа ночи. Если все хорошо, она должна была вернуться. Если с ней что-то случилось, мне придётся умирать, думая о том, что она пострадала по моей вине. А она заслуживала этого меньше всех. Светать начнёт в четыре-пять утра. Мне нужно быть в сознании, чтобы не допустить смертей невинных людей. Перед рассветом я выйду. Отойду, насколько смогу от дома Веры, чтобы отвести от неё подозрения. И…выходит умру. Надеюсь, быстро, развлечений с огнестрелами мне хватило за глаза.
Иногда я забывался сном, тогда заставлял себя встать со стула и стоять. До трех часов оставалось пару минут, я следил за циферблатом больших настенных часов, когда что-то скрипнуло на крыльце. Я выдернул себя из забытья и жалел только о том, что не ушёл от дома Веры. Если они убьют меня, не страшно, но они же потом её накажут за помощь мне…
Дверь открылась, впустила шум лёгкого летнего дождя и ночную свежесть. Кто вошёл я ещё не видел, но пёсик спрыгнул с дивана и побежал на встречу. Он не лаял, скорее повизгивал, явно на меня жалуясь. На кухню вошла Вера. Мокрые брюки прилипли к коже, подчёркивания очертания её тела. Волосы — к лицу. В глазах усталость. Здесь было гораздо светлее, чем внизу и я чётко видел её лицо. Красивое. Волевое.
— К четырём они начнут штурм, — тихо сказала она. — Зачем вы вылезли? Внизу безопаснее, за два дня там не нашли…
— Спасибо, — выдохнул я.
Вот прямо сейчас я хотел бы отдать ей все, что у меня есть. Беда одна — у меня в кармане джинс только пуля, которую Вера из меня достала.
— Я спасала стариков.
— Я тебя отблагодарю…
Встал. Покачнуло, но я удержался и не упал. Сделал шаг к дверям. Потом другой. Вера бросилась ко мне навстречу, но я её отстранил. Она покачала головой и приложила ладонь к моему лбу.
— Температура высокая. Куда вы пошли? Сражаться?
— Ты не понимаешь. Если они узнают, что ты мне помогала, спокойной жизни тебе не будет. Я отойду подальше от твоего дома.
Она говорила что-то вслед, но в ушах звенело и я не услышал. Я шагал и думал о том, что её жизнь такая прекрасная. Она спокойная. У неё есть собака. Домик этот с погребом. Скоро будет любимая работа. Замуж потом выйдет, детей родит. Это если никто не узнает, что она мне помогала. И я шагал. Ступени крыльца были мокрыми, я не удержал равновесие и упал. Боль вырвалась наружу и затопила меня целиком, лишая способности дышать и видеть. Несколько долгих минут приходил в себя, потом встал на четвереньки.