— Дома откроем. — скомандовал друг.
Забег до квартиры как обычно выиграл Ал, он в детстве любил физкультуру, в отличие от меня.
— Открывай же скорей. — подгонял меня Алекс, видя как я сначала уронила ключи, а потом никак не могла попасть в верхний замок.
Наконец я победила замки, и мы ввалились в прихожую. Алекс бросил на пол мою сумку, включил свет и, не раздеваясь, ловко вскрыл конверт. Внутри лежал сложенный пополам лист обычной белой писчей бумаги. На нем точными линиям во всю ширину черным фломастером кто-то нарисовал загадочный узор, очень похожий на тот, что покрывал запястье Павла. Кажется, это действительно была зарисована татуировка колдуна
— Мама дорогая… Что это? И зачем? — я круглыми глазами смотрела на друга.
— Разберемся! — как обычно Алекс давал мне надежду.
Глава 14
Средства у нас есть. У нас ума не хватает…! ©
Мы немного помолчали, тупо разглядывая нарисованное. Горел один светильник и в полумраке прихожей узор черных переплетающихся линий вдруг напомнил мне клубок извивающихся змей. Загадочно, мрачно и опасно, именно такие ощущения вызывал рисунок. Никаких дельных мыслей по «горячим следам» у нас не возникло, и Алекс молча засунул лист обратно в конверт.
— Давай все делать по порядку. Сейчас разденемся, разберешь свои вещи. Я …, - тут он с сомнением в глазах покосился на дверной косяк, — вколочу гвоздь. А потом мы посмотрим еще раз внимательно на рисунок.
— Ладно, согласна. Давай сражайся пока с гвоздем и постарайся не обрушить мне стены. — подколола я друга.
Алекс, кажется, уже сам был не рад, что привез мне такой странный и якобы нужный подарок. Но слово не воробей, обещал — выполняй. Я повесила наши куртки на вешалку, достала Алексу его тапочки и пошла в комнату смотреть — нет ли каких разрушений за время моего отсутствия. Друг остался в коридоре, примеряясь и выбирая место для оберега. Конверт я положила на подзеркальный столик, на самое видное место.
В квартире пока меня не было, никто не побывал, я беспокоилась зря. Павел видимо решил, что больше у меня брать нечего. Из-за наглухо закрытых всю неделю пластиковых окон было душно, и я скорей открыла их для проветривания. Потянуло свежим воздухом, я подошла к окну и глубоко вдохнула. Весна — пора надежды. А у меня было, ой как, много надежд. Впасть в мечты мне помешала активная трудовая деятельность Алекса.
В коридоре громко застучало, потом тихо хрустнуло, потом опять стукнуло, а потом хорошо поставленным голосом выругался Ал. Гвоздь победил?!
— Что случилось? Помощь нужна? — я выглянула в коридор.
Мда… В дверной коробке почти у самого верха торчал вбитый до половины гвоздь. От него вниз тянулась длинная тонкая трещина. А сотворивший это мужчина, про которого я уже никогда не смогу сказать, что он не вбил в доме ни одного гвоздя, сидел на пуфике в углу и хмуро смотрел на результат своего труда.
— Интересный дизайн. — кисло пробормотала я.
Друг махнул рукой с молотком в сторону двери.
— Лолик, не сердись. Да, испортил, был не прав. Но в крайнем случае, поменяю тебе дверь. — повинился Ал.
— Мне вообще-то и эта нравится. Но я не сержусь. — я подошла к двери и потрогала пальцем гвоздь.
Он намертво застрял в дереве, и вытащить его было бы проблематично.
— В конце концов, можно повесить на него еще какие-нибудь обереги, так сказать, для усиления эффекта. Или колокольчик, если кто-то войдет — я всегда услышу. — продолжала рассуждать я вслух.
— Издеваешься, да? Ну, я заслужил, знаю. — друг тяжко вздохнул.
— Есть чуток. Ладно, не расстраивайся.
Алекс повеселел, и я мстительно добавила.
— Все равно тебе новую дверь покупать.
Друг пробубнил что-то себе под нос, типа «я так и знал», «все женщины такие» и «и делай после этого подарки». Я сделала вид, что не расслышала, и ретировалась на кухню приготовить поесть.
Через некоторое время, отодвинув в сторону тарелки и заварив китайского зеленого чая с цветами клевера и хризантемы, мы устроили «мозговой штурм». Лист с рисунком лежал посередине стола, и мы, сидя друг напротив друга, рассматривали его с разных сторон и углов. Замысловатый узор из четких линий чем-то неуловимым походил и на кельтские узоры, и на те, которыми любят разрисовывать себя туземцы.