Я прихожу в себя на полу. За стеной по-прежнему орет магнитофон, бухкают колонки, нестройно выкрикиваются слова песни.
Она лежит одна. Юбка задрана. Ноги голые. И в крови. Скомканное одеяло валяется рядом. Уже есть чем дышать, но она не дышит.
Здесь есть воздух, но он отравлен. Горит горло, а в глазах колышутся концентрические круги затхлого безжизненного озера. Это пульсирует в стене дыра, сжимаясь и разжимаясь, как медуза. Я смотрю в нее, делаю шаг вперед и, проваливаясь, хочу умереть...
Опять лабиринт. И эти изогнуто-вывернутые повороты. Я забиваюсь в угол и закрываю лицо руками. Больше никуда не хочу. Буду сидеть тут, пока не сдохну! Или пока меня не сожрут!
Дыхание. Тут кто-то дышит. У меня не хватает смелости заткнуть уши пальцами и не думать больше ни о чем.
- Эй, не бойся меня.
У него приятный голос. Мальчишка, наверное. Робко выглядываю из-под ладоней. Он сидит в углублении полукруглой ниши почти напротив меня. Лет двадцать семь. Прядь темных волос прикрывает левый глаз. Правый смотрит на меня внимательно и дружелюбно.
Удивительно располагающее к себе лицо. Уже не мальчик, как я подумала о нем сначала, но еще и не совсем мужчина: ему не хватало солидности и сытой похоти в глазах. Сломанный когда-то нос. Красная футболка и рваные на коленях джинсы. Длинные худые ноги, узкие кисти рук, обручальное кольцо на безымянном пальце.
- Как ты сюда попал? - слова, срываясь с губ, шариками ртути рассыпаются в воздухе. Их можно потрогать руками, но я не решаюсь.
Парень пожимает плечами и улыбается. Чуть виновато, но открыто.
- Не бойся меня, - повторяет он просто, и мне вдруг кажется, что он ненастоящий. Робот. Я падаю на колени и ползу к нему, протягиваю дрожащую руку и касаюсь края обтрепанных джинсов. Живой!
Длинные пальцы осторожно касаются моей щеки.
- Бедная, ты напугана, потому что это случилось с тобой впервые.
- Кто ты? - я все же хочу, чтобы меня услышали.
- Я Петр. Петя. И я настоящий.
Неимоверная волна облегчения соленым прибоем омывает глаза; без зазрения совести я тыкаюсь лицом прямо в худые колени Пети и лью слезы, мечтая проснуться.
Он гладит мои волосы, шепчет что-то утешительное, и, начиная расслабляться, я вдруг вижу темную засасывающую дыру прямо на его бедре. Вертикальная вспышка и коварный мрак тянет за собой жертву, застигнутую врасплох...
- Я же говорила тебе - не смей даже думать об этом! Ты всегда поступаешь по-своему! Тебе безразлично мнение других людей! - девушка кричала, размахивала руками. Белокурые, тщательно завитые и уложенные локоны сердито тряслись в такт злым словам. Глаза блестели от непролитых слез.
- Надя, Надя... Я прошу тебя, успокойся. Ты все мои действия видишь в искаженном зеркале своего эгоизма, - голос мужчины звучит тихо и терпеливо. Это Петр.
Она наводит на него свой указательный палец, ее носик краснеет, черты лица заостряются, что делает девушку похожей на разъяренную белку, и кричит, уже не сдерживая своего дурного характера:
- Я?! Это я эгоистична?! Ты месяцами не замечаешь меня, углублен в свои дела и своих партнеров, я становлюсь пустым местом, куклой на важных для тебя вечеринках! Ты крутишь мною, как цыган солнцем, я не имею права на самовыражение, мне нельзя пить, развлекаться так, как хочу того я! Мне запрещено встречаться с друзьями! Я не вольна выбирать даже гардероб! И ты говоришь мне об эгоизме?! Ты?! - голос девушки срывается до визга, палец ожесточенно вколачивает слова в грудь мужчины.
Пружина лопается с диким металлическим звуком. Но эти двое не слышат его. Петр хватает долбящий его грудь палец и крепко сжимает в ладони.
- Прекрати сейчас же истерику! - голос его все так же тих, но полон холодной ярости. - Я работаю, как черт, чтобы у тебя было все. Ты не можешь жаловаться, что тебе нечего пить и есть, что тебе нечего надеть или нет крыши над головой. Как моя жена ты должна поддерживать и приободрять меня, но на все предложения, на все изменения в моей работе ты реагируешь одинаково: кричишь и сетуешь на то, что тебя унижают и не дают свободы. Да, я запрещаю тебе одеваться, как проститутке, запрещаю якшаться с твоими дружками-наркоманами и подругами-алкоголичками! Тебе не хватает бл@дства? Ты даже ребенка не захотела родить, как все нормальные женщины! По-моему, это я слишком долго терпел все твои выкрутасы. Знай: так, как хочешь ты, не будет. Мы уезжаем из этого города. Либо ты едешь со мной, либо я развожусь и еду один. Точка.
Женщина истерически хохочет.
- Развод? Еще чего! Запомни: это будет великое шоу, которое сломает твою карьеру навсегда!
Петр переводит дух и уже спокойнее добавляет: