— Сойдёт. А что на ней? Герб Слобожанска?
— Ага. Её мне подарили мои подопечные из «горсомола».
— Откуда?
— «Городское сообщество молодёжи». Вон, на спине написано.
Лидия покачала головой.
— Впервые слышу.
— Мои подопечные. Интересные ребята: спортом занимаются, продвигают среди молодёжи патриотизм и здоровый образ жизни, проводят военно-исторические занятия для школьников… И, кстати, всё за свой счёт. Я помог им получить подвал под штаб-квартиру и зал для тренировок, старшего устроил своим помощником на полставки, но вообще они работают на энтузиазме…
— Дмитрий… — Лидия устало улыбнулась, — это всё очень круто, но я хотела бы поспать.
— Да, конечно, — спохватился Дмитрий. — Конечно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи!
Она приобняла его и поцеловала в щёку.
— Сладких снов!
* * *
Через пять минут она, облачённая в одну только ГСМовскую футболку, крутилась в зале перед зеркалом трюмо. То, что отражалось в зеркале, ей чертовски нравилось. Фуболка аккуратно обозначала все выпуклости и закрывала ноги до середины бёдер. В общем, было damn cute, и, если ей придётся случайно мелькнуть перед хозяином квартиры, она будет выглядеть откровенно, но не слишком.
— Если хо-очешь остаться… останься просто так… пусть тебе присня-тся сны о тёплых берегах! — пропела она. — Всё только начинается!
Злостный хулиган-одиночка
— Новости, Виктор, хорошие, — Матвей Иванович понадёжнее устроился на стуле. — Те ребята, фаерщики, тебя не знают и в тот вечер тебя даже не заметили. Ты бил этих гээсэмовцев сам, по своей инициативе, ни с кем не сговариваясь.
— То есть я — злостный хулиган-одиночка?
Адвокат повёл бровями — он не любил, когда его перебивают, особенно когда это делают его подзащитные, которые годятся ему в младшие сыновья. Но за десятки лет общения с лиходеями он привык к их выходкам.
— Да, — сказал он. — Получается часть первая. Это уже полегче. Но это не всё. Я пообщался со следователем, с потерпевшими… Есть договорённость — негласная, сам понимаешь, но абсолютно надёжная — тебе изменят статью на совсем лёгкую. Сто пятнадцатая, «лёгкий вред здоровью», или сто шестнадцатая, «побои». А это — частное обвинение. И в этом случае, если потерпевшие откажутся от обвинения, тебя освободят вчистую, без судимости.
— Заманчиво. И что мне нужно сделать, чтобы соскочить вчистую?
— Надо будет официально принести извинения, оплатить лечение — там пустяки… Можно закрыть дело до суда и, как ты говоришь, соскочить вчистую.
— Но есть нюанс. Я угадал?
— Ты умный парень, — сказал адвокат едва ли не с сожалением. — Да. Есть одно условие. Для того, чтобы тебе изменили обвинение, ты должен отдать сайт «Слоббо» организации Саши Иванова.
Виктор насмешливо ухмыльнулся. В сочетании с наголо обритой головой улыбка выглядела особенно мерзко.
— Матвей Иваныч, это, надеюсь, шутка?
— Нет. Всё серьёзно. У «Горсомола», конечно, есть свой сайт, канал в YouTube, группы в Твиттере, Фейсбуке и ВКонтакте, но эти ресурсы, как бы сказать, слишком откровенно, топорно агитационные и слишком ассоциируются с ними. Аудитория там окукленная, как говорится, чужие здесь не ходят. А им нужен охват свежей публики. А твой «Слоббо» — это в хорошем смысле независимый портал, с аудиторией и репутацией. Через него можно ненавязчиво продвигать свою повестку. У Саши, знаешь ли, амбиции, он хочет на следующих выборах пойти в облдуму, причём как независимый кандидат. — Адвокат усмехнулся при этих словах: мол, мы все знаем цену этой «независимости».
— И как он собирается «продвигать повестку»? — спросил Виктор.
— Меня, Витя, в это не посвящали. Но я думаю, они не станут перепахивать весь сайт и всё менять. Скажем, раз в неделю будут выходить материалы в консервативном духе, что-нибудь про нравственность, благотворительность, церковь, молодёжный патриотизм, спорт, армию… Раз в неделю, но не чаще. И без фанатизма. «Слоббо» сохранит лицо. Единственное условие — ты отдаёшь юрлицо, и с сайта убирают все упоминания о тебе и особенно о твоём деле.
Виктор хмыкнул. Он знал, что на главной странице «Слоббо» висит баннер со ссылкой на рубрику, посвящённую его «подвигу» — всё, включая последние официальные новости по делу и адрес в СИЗО для писем. Писем, правда, кроме как от матери с отцом и от Алины, пока не было. А, ещё написала одна девчонка из Лихогородска. Прикольная, судя по письмам. Надо будет навестить её — потом, когда всё закончится… Он знал, что на его родню и друзей давят менты, уговаривают закрыть этот раздел на сайте и вообще «не нагнетать». Адвокат каждую встречу понимающе пыхтел, что, мол, сейчас не те времена, власть огласки не боится, что это их только злит, а вот порешать дело кулуарно — очень даже можно, главное, не дразнить и не огрызаться…
Значит, пришло время порешания вопросиков.
— Матвей Иваныч, правильно ли я понимаю, что от меня ждут ответа?
— Вик, погоди, не горячись, — заговорил адвокат. — Я понимаю, это твой проект, дело жизни, но тут на кону…
— Да не в сайте дело, Матвей Иваныч, — перебил адвоката Виктор. — Не в нём. И ни хрена он не «дело жизни». Папаша мне говорит, что это — подростковое баловство, и он прав. Павла Дурова из меня не получилось. Когда закончится эта канитель, я официально сдам дело Грачу — то есть Паше Новицкому. Пускай развлекается. Но под этих уродов я не прогнусь. Ясно?
Он ждал, что адвокат рассердится, но тот только вздохнул.
— Виктор, это решать тебе и только тебе. Ты до сих пор — официальный хозяин сайта. Могу по-отечески посоветовать: не спеши, не говори сейчас ни «нет», ни «да», не делай опрометчивых шагов, переспи с этим вопросом, а я зайду через недельку. Думаю, будут ещё интересные новости…
* * *
…Он пришёл через три дня. И в ответ на приветствие подзащитного шмякнул на стол листы с распечаткой.
— Эт-то что? Что, я тебя спрашиваю?
Виктор с тонкой улыбкой взял лист и пробежал глазами знакомые строчки. Он уже видел это на экране контрабандного телефона:
«По неофициальной информации, поротые бараны из гомсомола делали через посредника подходы к нашему главному редактору, который в настоящее время находится в СИЗО, и предлагали пойти на мировую, полностью отказаться от обвинений, если он согласится отдать им наш горячо любимый сайт. Ответ нашего босса был таков: "Повторяю для особо одарённых. СЛОББО — независимый ресурс, им он был и останется, и никогда не станет пропагандистской помойкой". Добавить, как говорится, нечего. Но мы добавим: любые попытки "отжать" СЛОББО, кто бы их не предпринимал, не встретят ничего, кроме насмешек. Оставайтесь с нами. Веселье только начинается».
— Это — мой ответ, Матвей Иваныч. Наш ответ, — сказал Виктор.
— Ты понимаешь, что они теперь в тебя зубами вцепятся? Господи, ребята, что же вы за дети такие, пороть вас некому… Они теперь будут землю жрать, чтобы тебя закрыть лет на пять. Пять лет! Твоей жизни, Витя! Понимаешь? И не думай, что УДО получить так просто, как тебе уголовнички напели. Люди за кражу курицы сидят от звонка до звонка… И мне тоже звиздец.
— Почему? — искренне удивился Виктор.
— Потому что адвокат не должен выносить наружу такие договорённости, понимаешь ты? Ты знаешь, как работает адвокатура в этой стране? Законы все вот на этом вертели, — он постучал левой рукой по локтевому сгибу правой. — Всё на договорняках. Ты мне, я тебе, только так! И никаких… Ты знаешь, чего мне стоило выйти на тех людей, кто крышует «горсомол»? Связаться со следователем, со всеми, кто может повлиять?
— Я оплачу издержки, — сказал Виктор.
— Дурак, — спокойно сказал адвокат. — Не в бабках дело, сопляк. Бабки тут вообще не при чём. Это, Витюш, связи, которые нарабатываются годами и десятилетиями. А со мной, получается, нельзя иметь дело…
— Иваныч, ну, ты как ребёнок, — расслабленно сказал Виктор, с гадкой улыбкой наблюдая, как лицо адвоката покрывается страшным нежным румянцем. — Ты, старый матёрый законник, поверил, что эти твари захватят мой сайт и скажут — зэт-с олл, фолкс, выпускайте Витю, он хороший и больше не будет? Да ни хрена. Им проще меня кинуть — и тебя заодно. Возни меньше. Заодно и припугнуть на моём примере всех, кто на это стадо косо посмотрит.