-- Вы с ума сошли! -- вскрикнула Варя и выскочила из-за стола, а я -- следом за нею.
Спустя несколько минут всё успокоилось. Я просил у Вари извинения, хозяйка улыбалась и говорила:
-- А в курточке вы бы этого не сделали! -- и все кругом смеялись.
После чая мой ученик с идиотским видом потрогал мой сюртук и спросил:
-- Отчего он так блестит? Я думал, что вы его смочили!
Я резко отвернулся от него.
Вечер был испорчен.
Я не дождался литературного чтения и, потихоньку выбравшись в переднюю, разыскал пальто с шапкой и пошел домой...
Когда в понедельник я пришел на обычный урок,
Варя была со мною суха и чопорна, а Нина, со свойственным ей легкомыслием сказала:
-- Вы совсем-совсем были чучелой и блестели, как натертый маслом!..
Спустя несколько дней я имел случай показать костюм своему товарищу, барону Кур-де-Вилль, и он, весело расхохотавшись, сказал мне:
-- Где ты купил такую гадость? Да ведь, из такого сукна и лакей не наденет сюртука!
И всё-таки я сносил его до совершенной негодности. По мере того, как он старел и изнашивался, компрометирующий блеск его постепенно тускнел и он как бы обновлялся.
Сюртуки же, которые я носил впоследствии, вели себя совершенно наоборот. С течением времени они покрывались лоском и начинали блестеть, словно время и жизнь наводили на них глянец.
Много лет прошло с того давнего времени моей самоуверенной юности. Суетное тщеславие уже давно покинуло меня, -- но каждый раз, как я вспоминаю свой первый сюртук, я переживаю снова тот вечер, сокрушивший мою гордость, со всею остротой его впечатлений.