1. Главная
  2. Книги
  3. Старк Джерри
  4. Мой пестрый балаган
  5. Страница 1
Выбрать главу

Мой пестрый балаган

Ам­плуа и дей­ству­ющие ли­ца: "Док­тор Ка­рабас Ба­рабас" "Маль­ви­на", пе­вица "Ко­лом­би­на", жон­глер­ка "Бу­рати­но", пля­сун "Пуль­чи­нел­ла", "Пуль­ча", док­тор-шар­ла­тан "Ска­рамуч­чо", "Муч­чо", ры­жий кло­ун "Ар­ле­кин", ра­дос­тный шут "Пь­еро", пе­чаль­ный шут "Ар­те­мон", со­бака Ны­неш­ним ве­чером док­тор Ка­рабас опять увел Пь­еро - бе­лого па­яца, к се­бе в фур­гон, бур­кнув про­чим си­деть ти­хо. Они и си­дели, раз­ве­дя кос­те­рок и за­пекая в зо­ле кар­тошку. Кар­тошка бы­ла мел­кая и пор­че­ная, вся в мок­рых про­леж­нях. Пуль­чи­нел­ла и Ска­рамуч­чо со­бира­ли ее на обо­чине по­ля, по­ка ос­таль­ные вы­тал­ки­вали из гря­зи за­вяз­ший фур­гон. По­лови­ну до­бычи они про­сыпа­ли, уди­рая от здо­ровен­ных и злоб­ных псов фер­ме­ра. Муч­чо, пры­гая че­рез из­го­родь, пор­вал шта­ны в ша­гу. Пуль­ча так хо­хотал, что на­чал бе­зос­та­новоч­но икать. Док­тор на­давал ему звон­ких оп­ле­ух. Кар­тошка ап­пе­тит­но пот­рески­вала в се­рой зо­ле. Бу­рати­но во­рошил ее ос­тру­ган­ной ве­точ­кой, нас­висты­вая сквозь зу­бы. Ко­лом­би­на, бли­зору­ко щу­рясь, што­пала пор­ванные шта­ны Ска­рамуч­чи. Пуль­ча и Ар­ле­кин пе­реб­ра­сыва­лись раз­ноцвет­ны­ми де­ревян­ны­ми ша­рика­ми. Иног­да ша­рики уле­тали прочь, за пре­делы све­тово­го кру­га. Тог­да Ар­те­мон то­роп­ли­во вы­бирал­ся из-под фур­го­на, тру­сил за ни­ми и при­носил об­ратно. Прик­реплен­ная к ошей­ни­ку це­поч­ка гром­ко звя­кала, хвост с об­лезшей кис­точкой бол­тался ту­да-сю­да. До­ход ма­лень­ко­го странс­тву­юще­го те­ат­ра не поз­во­лял за­казать Ар­те­мону но­вый кос­тюм. Два пос­ледних го­да он бе­гал в од­ном и том же на­ряде, вы­линяв­шем и пор­ванном на бо­ку. Как Ко­лом­би­на не пы­талась его за­латать, шерсть и ко­жа рас­хо­дились пря­мо под иг­лой. Па­ру раз Пуль­чи­нел­ла за­мечал, как Ар­те­мон ук­радкой за­лизы­ва­ет про­рехи в кос­тю­ме. Слов­но на­де­ясь, что про­худив­ша­яся ткань за­живет, как за­рас­та­ют нас­то­ящие ра­ны. Ар­те­мон был без­гра­нич­но счас­тлив, ес­ли ему уда­валось про­вес­ти язы­ком по чь­ей-то ко­же, сли­зывая кровь из ца­рапи­ны. Та­кое не­час­то вы­пада­ло на его до­лю. Ак­те­рам не нра­вились при­кос­но­вения Ар­те­мона. Его язык был шер­ша­вым и слиш­ком влаж­ным. Ар­ле­кин, Пуль­чи­нел­ла и Муч­чо пос­то­ян­но драз­ни­ли пса. Пря­тали дра­ный ков­рик Ар­те­мона, оп­ро­киды­вали его мис­ку, от­ве­шива­ли пин­ков и су­лились од­нажды упот­ре­бить его на ма­нер дев­чонки. Толь­ко спер­ва, го­вори­ли они, на­до ош­па­рить его ки­пят­ком, по­ка не вы­ведут­ся все вши и бло­хи. Ар­те­мон на­чинал ис­те­ричес­ки ску­лить и бе­зос­та­новоч­но тяв­кать. Ис­пу­гав­шись, пес был спо­собен ча­сами драть гор­ло. Ни уда­ры, ни уг­ро­зы не мог­ли зас­та­вить его зат­кнуть­ся. Умол­кал он толь­ко от при­кос­но­вения ру­ки Маль­ви­ны. Труп­пе сто­ило боль­ших тру­дов уго­ворить пе­вицу пог­ла­дить Ар­те­мона. Маль­ви­на тер­петь не мог­ла дот­ра­гивать­ся до пса. За­дира­ла то­ченый но­сик и твер­ди­ла, яко­бы всей ко­жей ощу­ща­ет, как на нее наб­ра­сыва­ют­ся пол­чи­ща ку­сачих блох. Впро­чем, пре­лес­тная Маль­ви­на не тер­пе­ла ничь­их при­кос­но­вений - брез­гли­во кри­вилась и отод­ви­галась по­даль­ше. Да­же сей­час, прох­ладным ве­чером, она си­дела от­дель­но от про­чих ак­те­ров. На ма­лень­ком пле­теном стуль­чи­ке, за­кутав­шись в пес­трую шаль с кис­тя­ми. Вь­ющи­еся ис­си­ня-се­реб­ря­ные куд­ри, рас­че­сан­ные во­лосок к во­лос­ку, си­яли. Маль­ви­на смот­ре­ла по­верх скруг­ленных крыш фур­го­нов на тем­ные хол­мы и не­бо над ни­ми. - Спек­лась, спек­лась! - Бу­рати­но, не­дав­но взя­тый в труп­пу пля­сун и ба­лагур, раз­бра­сывал уг­ли, вы­каты­вая пе­ченые кар­то­фели­ны. Иг­ра све­та и те­ней прев­ра­тила кур­но­сый нос маль­чиш­ки в сви­ной пя­тачок, ок­ра­сила ры­жие куд­ряшки баг­ро­вым. Бу­рати­но, Аль­ке Шмидт, ро­дил­ся в ма­лень­ком гор­няцком по­сел­ке. За свою ко­рот­кую жизнь он ни ра­зу не по­кидал его пре­делов. Ма­лец прос­то­ватый и лю­бопыт­ный, он был оча­рован пес­тро­той ак­тер­ских на­рядов, пе­ред­вижной сце­ной и не­замыс­ло­ватым пред­став­ле­ни­ем. Род­ня слы­шать не же­лала о том, что­бы Аль­ке по­кинул род­ное за­холустье. Од­на­ко под­росток ока­зал­ся на ред­кость уп­ря­мым в на­мере­ни­ях. Он сбе­жал, увя­зав­шись за ка­рава­ном из трех фур­го­нов. Док­тор Ка­рабас дол­го орал на не­го, дер­гая длин­ной чер­ной бо­родой, об­зы­вая глуп­цом и ма­лень­ким по­лудур­ком. Уто­мив­шись кри­чать, мах­нул ру­кой - мол, ос­та­вай­ся. В сун­ду­ках отыс­кался пес­трый на­ряд пля­суна, в бу­бен­цах и раз­ве­ва­ющих­ся лос­кутках. Ар­ле­кин и Ко­лом­би­на обу­чили но­вич­ка, как зав­ле­кать пуб­ли­ку и от­пля­сывать на сце­не, а ос­трый язык Бу­рати­но да­рова­ла при­рода. Он стал од­ним из бро­дячих цир­ка­чей, но не смог оту­чить­ся от при­выч­ки со­вать нос не в свое де­ло. Ког­да из фур­го­на Док­то­ра до­нес­ся при­душен­ный вопль, он вздрог­нул, вы­ронив очи­щен­ную кар­то­фели­ну. - Ес­ли ты не бу­дешь, я ее съ­ем, - с го­тов­ностью пред­ло­жил Муч­чо, схва­тив рых­лый ша­рик и стря­хивая с не­го грязь. Ух­мыль­нул­ся, за­пихи­вая кар­то­фели­ну в рот, об­ве­ден­ный яр­кой крас­ной по­мадой. - Б-бе­ри, - Бу­рати­но по-преж­не­му ко­сил­ся че­рез пле­чо на тем­ный фур­гон. Тот чуть по­качи­вал­ся из сто­роны в сто­рону, пос­кри­пывая ржа­выми рес­со­рами. - Ч-что он там с ним д-де­ла­ет?.. - Ле­чит от сце­ничес­ко­го за­ика­ния, - хи­хик­нул Пуль­чи­нел­ла. - Не об­ра­щай вни­мания, - Ко­лом­би­на за­кон­чи­ла во­зить­ся с нит­ка­ми и иг­лой, бро­сив по­чинен­ны­ми шта­нами в Ска­рамуч­чу. Под­ня­ла гла­за - пе­чаль­ные, тем­ные, не вя­зав­ши­еся с об­ра­зом раз­битной крив­ля­ки-жон­глер­ки, ли­хо сту­чащей каб­лу­ками в во­рохе пес­трых юбок. - Мы ак­те­ры, он - вла­делец и хо­зя­ин на­шего ба­лага­на. - Но ведь он лу­пит Пь­еро! - Бу­рати­но ткнул в сто­рону фур­го­на. - Ни за что! Пь­еро хо­рошо иг­рал се­год­ня, не мям­лил, пуб­ли­ка бы­ла до­воль­на! А он бь­ет его! И вче­ра из­бил! И треть­его дня!.. - Мож­но по­думать, твоя род­ня но­силась с то­бой, как с пас­халь­ным яй­цом. Пы­лин­ки с те­бя сду­вала, - хо­лод­но бро­сила Маль­ви­на. Она поб­резго­вала вы­тащен­ной из зо­лы кар­тошкой, хо­тя Ар­ле­кин нес­коль­ко раз нас­той­чи­во пред­ла­гал ей по­ужи­нать. Да­же очис­тил клуб­ни и сло­жил на та­рел­ку, но прек­расная пе­вица от­тол­кну­ла ее. За­то Пуль­чи­нел­ла не­мед­ля вце­пил­ся в от­вер­гну­тое под­но­шение и то­роп­ли­во за­чав­кал, по­ка не от­ня­ли. - Э-э... - Бу­рати­но рас­те­рял­ся. У дя­дюш­ки Фри­ца ру­ка то­же бы­ла тя­желая, осо­бен­но пос­ле двух-трех сто­пок па­лен­ки. Ес­ли Аль­ке не­вов­ре­мя по­падал­ся ему на гла­за, дядь­ка мог и чер­па­ком по спи­не об­ласкать, и са­погом за­пус­тить. Вот толь­ко дя­дя Фриц ко­лотил пле­мян­ничка зас­лу­жен­но. Ког­да тот бе­доку­рил, или не ис­полнил по­ручен­но­го, или бе­гал с друзь­ями на реч­ку вмес­то то­го, что­бы по­могать по хо­зяй­ству. Все бы­ло прос­то и по­нят­но. Но здесь... здесь, в этом кро­хот­ном мир­ке, где оби­тали пар­ни и дев­чонки Док­то­ра Ка­раба­са, все бы­ло неп­ра­виль­но. Все на­выво­рот, на­из­нанку. Пь­еро пос­ле взбуч­ки дол­жен был злить­ся, чес­тя му­чите­ля на все ла­ды и су­лясь отом­стить. Но, вы­пол­зая из фур­го­на на по­лусог­ну­тых и ути­рая за­литое сле­зами ли­цо, Пь­еро - бе­лый шут улы­бал­ся. Смут­но, рас­те­рян­но и слад­ко, ров­но иду­щая под ве­нец не­вес­та в бе­лом платье. Они бы­ли стран­ны­ми, эти бро­дячие ак­те­ры. Не­понят­ны­ми. Не­похо­жими на зна­ком­цев и род­ню Аль­ке Шмид­та. В них бы­ло что-то неп­ра­виль­ное, слов­но не­ког­да жизнь на­пяли­ла на них пес­трые мас­ки - и ли­чины на­мер­тво при­рос­ли к ко­же. Док­тор нас­тро­го зап­ре­тил им вос­по­минать свои преж­ние име­на, да­же за­икать­ся о них про­меж се­бя. Толь­ко - Ар­ле­кин, Ска­рамуч­чо, Ко­лом­би­на, Пь­еро и ни­как ина­че. На­руши­теля жда­ло на­каза­ние - и зах­лопнув­ша­яся за спи­ной дверь фур­го­на ди­рек­то­ра те­ат­ра. Пуль­чи­нел­ла, изоб­ра­жав­ший на пред­став­ле­нии вра­ча-шар­ла­тана, ва­рил в ко­тел­ке во­нючие нас­тои и пу­гал всех рос­сказ­ня­ми про не­ведо­мые жут­кие бо­лез­ни. Ар­ле­кин и ры­жий па­яц Муч­чо пос­то­ян­но де­лали друг дру­гу па­кос­ти, за­совы­вали шу­тихи в са­поги, под­ри­совы­вали но­чами уг­лем усы и дра­лись на де­ревян­ных ме­чах. Ког­да Маль­ви­на вновь и вновь про­гоня­ла Ар­ле­кина, тот но­чами ук­радкой за­пол­зал в фур­гон к Муч­чо. Бу­рати­но ра­зок под­гля­дел за ни­ми: пар­ни ва­лялись на дра­ном мат­ра­се, об­жи­ма­ясь и тис­ка­ясь, за­пус­кая ру­ки друг дру­гу в шта­ны. Ко­лом­би­на, слов­но за­веден­ная, пов­то­ряла: "Это не мое де­ло", и от­во­рачи­валась, пря­чась за лох­ма­той грив­кой. Бу­рати­но под­ме­тил, что в ле­вом ру­каве она тас­ка­ет нож в прис­тегну­тых к ру­ке нож­нах. Дру­гой нож она пря­тала в склад­ках юб­ки. Пе­вица Маль­ви­на зли­лась на всех без ис­клю­чения. По­рой эта кра­сивая над­менная дев­чонка на по­роге прев­ра­щения в юную жен­щи­ну сма­хива­ла на ста­рую, вы­жив­шую из ума баб­ку из го­род­ка Аль­ке - ту, что бе­гала за мо­лоды­ми пар­ня­ми. Ста­руха брыз­га­ла слю­ной из без­зу­бого рта, скр

~ 1 ~