Серое дерево столешницы, кожаные бока черных диванов… Алые лампы не особенно освещают, только создают атмосферу.
Эстетика темноты и порока.
Все как я люблю, черт возьми. Под меня как будто делали.
Я расстегиваю блузку, и мои руки немного трясутся. Господи, да неужели я и вправду это делаю?
В вип-кабинете чертова ресторана, стою и раздеваюсь? Пока там, за стенкой бухают и вовсю отмечают удачную сделку мои коллеги, я тут — стою и жду, пока ко мне придет Антон?
Неужели я взяла и сказала Антону правду?
Я не связывалась с ним два года работы в его фирме не потому, что боялась, что он мне скажет “нет”, разобьет сердце и так далее.
Просто, скажем честно, мои вкусы действительно столь специфичны, что даже сомневаться не стоит, Антон — скажет мне именно “нет”, и ничего больше.
Но вот сегодня он взял и подошел именно ко мне, и пригласил именно меня.
И у меня даже голова закружилась от этого всего, будто я действительно напилась шампанского. Хотя нет, я же не пила. Ни глотка не сделала. Как и всегда.
И созналась. Как дура. Зачем? Ведь то, что мне надо, он мне все равно не даст.
А что даст?
А вот это мы и посмотрим…
Но он рассматривает меня как вариант.
Антон Викторович Верещагин, мой чертов босс, смазливая тварь с роскошной задницей.
Антон — такой сексуальный, что я бы сдавала ему отчеты три раза в неделю, лишь бы пялиться на его длинные пальцы, которыми он перелистывает страницы.
Да-да, тот самый Антон Викторович, который трахает все, что движется. Никаких собеседований через постель, что вы, но мало какая симпатичная девочка в нашей аудиторской конторе не побывала в постели Верещагина. Даже замужние туда прыгали, если фигура и лицо позволяли.
И вот вроде я же знаю, что он неисправимый потаскун, пробы ставить некуда, а все равно стою тут с замирающим сердцем и жду его.
В конце концов, только из-за него я начала ходить на работу в кружевном белье и чулках под офисными брюками. И пусть ни разу даже не заикалась о сексе, но внутри, под всем этим скафандром “по дресс коду” я была во всеоружии.
И почему раз за разом я выбираю одних только паршивцев?
Не умею выбирать других. Пыталась научиться эти долгие четыре года, освободилась от столь многих замков мозга, стала кайфовать от того, что даю себе быть собой, но вот этому — не увлекаться мудаками — я так и не научилась.
Я ведь и правда запала на него с первого взгляда. И “вы мне нравитесь” — это все-таки далеко не все, что я могу сказать Антону Викторовичу о своем к нему отношении.
Но это правда — он мне нравится.
Настолько, что я готова согласиться с ним даже на простой секс. Даже на ванильные отношения. Даже на троих, мать его, детей, если ему захочется…
Никогда не верила, что могу увлечься вот так, как кошка, от одного только взгляда в наглые глаза цвета мореного дуба — а тут получилось.
И не отпустило потом, ни на секунду не просветлело за эти два года.
Будь я романтична и верь во всякую чушь — я бы подумала, наверное: “А может, это любовь?” — вот только с этим точно не ко мне. Срок годности “любви” — пара лет. Потом остаются только руины, из которых тебе предстоит подняться. Можете сами не проверять, я говорю из очень богатого опыта. Пара лет — это еще максимум. А так… Месяц… Два. Полгода…
Нельзя сказать, что я не пыталась изжить влечение к Антону. Даже начала к нему приглядываться пристальнее, чтобы рассмотреть недостатки, причины, по которым не стоит даже обращать на него внимание. Не помогло. Недостатки нашлись, но они заводили только еще сильнее.
Он — такая сука, что наблюдать за его вывертами одно удовольствие. С ним мало кто дружит, его друзья — его партнеры, все остальные — только конкуренты, которых он еще не раздавил.
Три мелких фирмы поглощено только за полгода. Волнует ли этого поганца, сколько народу он вышвырнул на улицу, оставив безработными? Нет. Не волнует.
Хладнокровная жестокая гадина.
Которую мне так отчаянно хочется поставить на колени…
Жаль только, он никогда не узнает, что именно я захотела, только увидев его.
Я не скажу. Просто нет смысла.
Мальчик — конкретный альфа, бабы складываются к его ногам штабелями.
Нет, не похоже, что его вообще может возбудить мысль, что кому-то хочется его связать.
Сковать.
Растянуть на кровати струной.
Пройтись плетью по его роскошной заднице…
Оставить на ней шикарную алую полосу, услышать его глухой стон.