И вот его губы на моей шее. Легкий поцелуй – касание и его губы заскользили вверх по шее, по щеке, остановился у виска. Я внимательно следила за шествием его губ в отражении и боялась шелохнуться. Вот только сердце замереть не согласилось. Оно бухало в моей груди, заставляя дышать часто, как после спринтерского забега. А когда я явно почувствовала, как Матвей потерся о мою попку своим пахом, мой положительный отклик на его действия было не только ярко выражено через участившееся дыхание и румянец, но и озвучен – я застонала. Мне показалось, будто он кивнул. Не поняла… Но решила и дальше ничего не делать.
Ага – решила. Я просто двинуться не могла, чтобы не разлететься восторженными искрами от всего происходящего. Я, кажется, только и смогла что моргнуть. Но этого Матвею было достаточно, он дотронулся до моего подбородка и я послушно движению его руки повернула голову и почувствовала легкое прикосновение его губ к моим.
Сердце стучало уже в ушах. Я закинула руку ему за голову, прижимаясь попой к его паху и поцелуй перестал быть нежным. Меня, кажется, потряхивало. Руки Матвея уже расстегнули пальто и вовсю знакомились с моей грудью. Кажется, мы давно приехали на свой этаж, или уже не на свой, но сквозь барабанный бой сердца слышала как хмыкнул какой то парень и дверь опять закрылась. Но нет. Мы одни и поднимаемся на свой этаж и все так же целуемся как сумасшедшие. Как будто дальне вечное НИЧТО и надо успеть…
Одна рука Матвея уже в моих трусиках. Он разрывает поцелуй, что бы проурчать мне в губы:
- Ммм, какая ты мокрая.
Я же ничего не могу сказать, смотрю в его голубые глаза и мне нравится видеть в них желание – пьянит сильнее шампанского. И я тянусь за поцелуем. Я уже хочу развернуться к нему, что бы прижаться и обнимать и руками и ногами, но его рука в моих трусиках, исследующая лоно, сдерживает мой порыв. Я чуть отставила в сторону ногу, что бы дать больше возможностей. Прямо-таки вручила админ права. И Матвей не заставил себя ждать, два пальца скользнули в меня. И тут он замер. Вновь двинул пальцами, исследуя вход в меня:
- Ты что… - он ошалело смотрел на меня все в то же зеркало – первый раз?
Я застонала и приложилась лбом к зеркалу. Вот же, гинеколог любитель. Я не хотела всех этих дурацки разговоров: «Милый! Ты у меня первый! Будь, пожалуйста, нежным!...» Нашли мне торжество с перерезанием красной ленточки. Я вообще не хотела, что бы он знал! И надеялась, что мне повезет как Миле и у меня не будет «первой» крови. Правда подруга не была от ее отсутствия в восторге, все переживала, что чуть-чуть веками раньше и ее бы сожгли. Нашла о чем переживать, Жанна д’Арк доморощенная.
"Света, ты опять не о том и не тогда". Прогнав ненужные мысли, я повернулась и глядя ему в глаза в ультимативном тоне заявила:
- Только попробуй отступить! Я догоню и изнасилую тебя. И… и… и сама лишу тебя всех возможных девственностей! Уж не знаю, где и как и каких именно девственностей… - мой ультиматум плавно переходил в бред. Но Матвей не стал дожидаться окончания описаний столь необычных пыток, тихо засмеялся, прижал меня к себе, а затем опять меня поцеловал. Это подействовало. Я успокоилась, дурные мысли ушли, захватив с собой и все оставшиеся. И я как во сне проследила, как Матвей поправил мое платье, запахнул пальто, опять нажал на кнопку с номером нашего этажа, поднял с пола мою сумку и, взяв меня за руку, потянул к открывшимся дверям лифта. А вот мой букет, подаренный на работе, остался в лифте на полу.
Мы прошли мимо моей двери, и зашли в соседнюю квартиру. Я как во сне продолжала следить за действиями мужчины. Быстро разувшись и повесив свою куртку, он избавил меня от пальто, а затем помог снять и сапоги. Продолжая сидеть на корточках, он отставил мои сапожки в сторону, а его руки нежно скользили по моим ногам вверх, добрались до ажурной резинки чулок и погладили голую кожу, запустив волну мурашек. Не переставая скользить пальцами по моим бедрам, Матвей запрокинул голову и посмотрел мне в глаза: