Я закончила с пылью, закинула халат милорда в встроенный шкаф, расправила покрывало и подмела пол. Осталось помыть и можно спокойно идти к себе. Или на кухню. Пожалуюсь дяде Дюльеру на писак-врунов.
Если убираться — то тщательно. Я вытащила из-под кровати чемодан, обтянутый черной кожей, и две коробки.
Слой пыли на чемодане я вытерла, и пол под кроватью протерла, даже собралась затолкать все обратно, но… Любопытно же, что может прятать дракон у себя под кроватью.
Какие-нибудь несметные богатства или… или скелет кровного врага.
Замки на чемодане щелкнули и я подняла крышку.
На красном атласе в небольших отделения лежали кружки и блюдца. Синяя роспись опутывала небольшие кружки и края блюдец.
Пока я крутила в руках кружечку, в комнату вернулся хозяин дома и замер на входе с выражением священного ужаса на лице. Я быстренько вернула все на место и захлопнула крышку чемодана. Дракон отмер и кинулся ко мне.
— Что ты творишь, женщина? — он затолкал чемодан обратно под кровать.
Коробки отправились следом и там что-то заманчиво забряцало. Я проводила их любопытным взглядом и услышала:
— Пора ставить замок на дверь, — красноволосый с какой-то досадой на меня посмотрел.
Я решила ответить на заданный ранее вопрос.
— Убираюсь, вы же сами сказали.
— Я не говорил лезть ко мне под кровать и совать везде свой длинный нос.
— Зачем кричать? Я ведь ничего не разбила, — я поднялась с пола и оправила платье.
— С тебя станется, — не унимался дракон.
Взглянула одним глазком, а он шум на весь дом поднял.
— Какой нормальный человек будет держать сервиз под кроватью?
У нас все сервизы стояли в застекленных шкафах. Правда, дверцы запирались на замок, но можно было хотя бы разглядеть.
Красноволосый окинул взглядом комнату, проверяя, все ли здесь так, как раньше, или чего-то не достает.
— Это иссилийский фарфор, ему несколько столетий, он передается из поколения в поколение, и стоит здесь, чтобы такие любопытные как ты его не разбили. За него ты точно никогда не расплатишься.
Дракон придирчиво оглядел столик, стопку с журналами и выдал:
— Здесь лежало шесть журналов, — он снова пересчитал, посмотрел на стул, на кровать, пол тоже удостоился взгляда, — куда делся еще один? Ушел?
Кажется, я поняла, почему дворецкий настолько не хотел убираться в комнате милорда. Он невыносимый зануда.
— Там, где ему самое место — среди другого мусора.
Я поставила у двери ведро, швабру, забрала тряпку и приготовилась выйти… в закрытую дверь.
— Откройте, будьте так любезны.
Красноволосый вытащил журнал из корзины, усмехнулся и показал мне обложку, которую я и так уже видела.
— Переживаешь из-за фото? На моем фоне ты смотришься не очень, но в целом — довольно неплохо, а?
— Нет, мое фото мне нравится. За вас переживаю: неудачный ракурс, нос картошкой, губы гармошкой, брови кустистые, мешки под глазами, а на лбу возрастные прорези от морщин.
Лицо дракона вытянулось, и он стал вглядываться в фотографию, выискивая все вышеперечисленное. Преувеличила немного. Самую малость.
Хорошо, сильно преувеличила. Пусть понервничает, ему полезно. Нарцисс.
— Выпустите меня, работы много.
Тоже не совсем правда, но о нашем договоре с дворецким дракону знать необязательно.
— Морщины? — забормотал он и, кажется, сам не заметил, как открыл дверь. — Где морщины? Зеркало, срочно, — не одна я с собой разговариваю.
— Ну, не буду вам мешать, — я выскользнула за дверь, тихонько посмеиваясь.
Вернув инвентарь дворецкому, я пошла на кухню жаловаться дяде Дюльеру на отвратительных писак. Вообще жаловаться повару — одно удовольствие. Тут тебе сразу и десерты такие, хоть вместе с пальцами глотай, и мясные вкусности, чтоб утешить принцессу, то есть меня, и фрукты — сколько угодно! — лишь бы я довольна была. Разбалует меня дядя Дюльер… В родном дворце меня так кормить никто не будет. Да и повар у нас, тетушка Эсмиральда, очень не любит, когда на кухню кто-нибудь кроме нее заходит.
— Про милорда в каждом журнале пишут, — улыбался дядя Дюльер. — Даже пару строк, но обязательно!
— Не понимаю, чего в нем особенного. Хранит под кроватью сервиз, пересчитывает журналы, злиться из-за маленького феникса. Одним словом — жадина и зануда. Нет, двумя словами. Неважно! — я закинула в рот кусочек груши. — Готова спорить: это не ему невеста не подходит, это за него никто замуж не рвется.