– Я подумал, не наткнусь ли на тебя. Сильви сказала мне, что ты начала преподавать здесь.
Элис Рамбольд протиснулась мимо нас, напевая: «Доброе утро, мисс Тейлор», – и я попыталась взять себя в руки.
– Не бегай, Элис. – Я не сводила глаз с ее плеч и спросила Тома: – Что ты здесь делаешь?
Он одарил меня легкой улыбкой.
– Я просто… гулял по Королевскому парку и хотел взглянуть на старую школу.
Даже тогда я не слишком поверила этой отговорке. Неужели он на самом деле пришел сюда, чтобы увидеть меня? Он разыскивал меня? От этой мысли у меня перехватило дыхание. Мы оба молчали какое-то время, а потом мне удалось сказать:
– Ты теперь полицейский, не так ли?
– Верно, – сказал он. – Полицейский констебль Берджесс к вашим услугам.
Он засмеялся, но я видела, что он был горд.
– Разумеется, я все еще на испытательном сроке, – добавил он.
Затем он осмотрел меня с головы до ног, довольно нагло, не торопясь. Мои руки сжали корзину с книгами, пока я ждала, пытаясь прочитать приговор на его лице. Но, когда его глаза снова встретились с моими, выражение его лица осталось прежним: ровным и слегка закрытым.
– Прошло столько времени. Все изменилось, – сказала я, надеясь сделать комплимент, каким бы неискренним он ни казался.
– Правда? – После паузы он добавил: – Ты – точно да.
Затем быстро, прежде чем я успела сильно покраснеть:
– Что ж, полагаю, мне не следует тебя задерживать.
Сейчас мне кажется, что он посмотрел на свои часы, но это может быть неправдой.
У меня был выбор, Патрик. Я могла бы быстро попрощаться и провести остаток дня, желая, чтобы у нас было больше времени вместе. Или… или могла бы рискнуть. Я могла бы сказать ему кое-что интересное. Он вернулся и стоял передо мной во плоти, и я могла воспользоваться своим шансом. Я стала старше, сказала я себе; мне было двадцать лет, я была рыжая, с причесанными кудрями. На моих губах была помада (светло-розовая, но все же помада), и я была в синем платье с юбкой-трапецией. Стоял теплый сентябрьский день, совершенно подарочный, когда свет мягкий, а солнце сияет совсем по-летнему. «Ох-у-ух-ух-ох-ох», – пели лесные голуби. Я вполне могла позволить себе рискнуть.
Поэтому я сказала:
– Когда ты собираешься научить меня плавать?
Он рассмеялся. Его смех заглушил все вокруг: детские крики на школьном дворе, песни голубей. И он дважды хлопнул меня по спине. С первым ударом я чуть не упала на него вперед: воздух вокруг меня стал очень теплым, и я почувствовала запах «Виталиса», – но на второй я взяла себя в руки и рассмеялась в ответ.
– Я забыл об этом, – сказал он. – Ты все еще не умеешь плавать?
– Я ждала, что ты меня научишь.
Он издал последний, довольно неуверенный, смешок.
– Держу пари, ты действительно хороший учитель.
– Да. И мне нужно уметь плавать. Я должна присматривать за детьми в бассейне.
Это, конечно, была ложь, и я старалась смотреть Тому прямо в лицо, когда произносила ее.
Он еще раз хлопнул меня по спине, но уже легко. Раньше он часто делал это, и меня волновало тепло его ладони между моими лопатками, но теперь я думаю, не было ли это способом держать меня на расстоянии вытянутой руки.
– Ты серьезно?
– Да.
Он прижал руку к волосам – теперь более коротким, менее густым, более податливым после армии, но все еще с той волной, которая грозила вырваться на свободу в любой момент, – и посмотрел на дорогу, словно ища ответа.
– Ты не против начать в море? Для новичков, конечно, это не рекомендуется, но сейчас вода настолько теплая, что было бы стыдно не делать этого. А соль способствует плавучести.
– Море – отлично. Когда?
Он снова осмотрел меня с головы до ног, и на этот раз я не покраснела.
– В субботу в восемь, хорошо? Встретимся между пирсами. У молочного бара.
Я кивнула.
Он снова засмеялся.
– Не забудь купальник, – сказал он, уже шагая по дороге.
В субботу утром я встала рано. Я хотела бы сказать тебе, что всю ночь мечтала оказаться на волнах с Томом, но это было бы неправдой. Я не помню, что мне снилось, но, вероятно, это была школа: мне казалось, я забыла, что должна была преподавать, или оказалась заперта в шкафу с канцелярскими принадлежностями, не имея возможности выйти и увидеть, какой хаос создали дети. В то время все мои сны были примерно об этом, как бы мне ни хотелось мечтать о нас с Томом в море, о том, как мы вдвоем покачиваемся на волнах.