— Проверь, — провоцирую.
— Я хочу, чтобы ты сказала… — рычит, обхватывая ладонью мою шею, — Ань, скажи… крошка… блядь, у меня яйца разорвутся сейчас.
— Да, я… очень мокрая… и жду твой член, — смелею.
— Как вы играли в ванной? — спрашивает, затем врывается в мой рот.
Засовывает язык, поглаживает мой. Мы сплетаемся в безумном мокром поцелуе.
— Почему тебе это так интересно? — зарываюсь пальцами в густые волосы мужчины, — ты злопамятный.
— Нет, просто у меня обостренное чувство справедливости, — рычит он, натягивая мои волосы на кулак, — скажи мне…
— Мы просто… мы не… ааах! — трусь промежностью о бедро бородача, чувствуя, как намокаю всё сильнее, — он был между моих ног, но без проникновения.
— Освободи мой член, малышка, — приказывает.
Оттягиваю резинку его боксеров.
— Ты такой огромный… ммм… — стягиваю бельё, плотно облегающее упругую накачанную задницу мужчины.
— Рад, что тебе нравится, — ухмыляется.
Снова целует. Быстро проскальзывает между моих бёдер. Огромный, горячий. Боже!
— Пиздец ты мокрая… Анютка, у тебя все ножки влажные… сукааа…
— Господи, — шепчу, пытаясь прижаться плотнее, — ммм… еще!
Но я хочу большего. Плевать на приличия, мне нужен его член. Внутри.
— Андрей… прошу… вставь мне, — от желания хочется плакать, — не могу больше… умоляю…
— Нет уж, ты сама сказала мне не наглеть, — вижу, как в темноте блестят его глаза, — или передумала?
Он двигается тихонько, скользит между моих бёдер. Лишь слегка касается клитора. Достаточно, чтобы свести меня с ума, но недостаточно, чтобы дать кончить. А я ёрзаю, извиваюсь. Не могу сдержаться!
— О да… да, моя хорошая… вот так… — бормочет он, жадно целуя, стискивая мою попку.
Движения мужчины становятся быстрее, интенсивнее. Между нами нет секса, но это так порочно! Боже мой! Не могу!
— Ммм… ещёёё… — отдаюсь во власть мужских рук, — как же хорошо…
Но мне мало. Чертовски мало того, что есть! Хочу получить полноценный жаркий секс. И спермы в киске хочу… кажется, я подсела на этих мужиков.
— Блядь… мать твою… не могу! — срывается Андрей, давит на мою попку и входит в меня, — сууука… как же круто! В тебе очень жарко… вот так… ох, бляяяя!
— МММ! Дааа! — еле сдерживаю крики, — боже мой! БОЖЕ МОЙ! Андрей…
— Аня… Анечка… моя горячая, сладкая девочка… ммм… как же в тебе круто. Блядь!
Обнимаю мужчину, стискиваю его бёдрами. Он двигается быстрее, сильнее. Мы уже никого не стесняемся.
— Я почтиии… боже мой! Андрей… Андрюша… сильнее, ммм! — он глушит мой вой поцелуем.
Оргазм разрывает меня на части. Огромный член распахивает интимные мышцы, раскрывает изнутри. Мне до одурения круто.
— Не могу… пиздец… прости… — он делает последние толчки, изливается внутрь, — сука… Анютка, ты лучшая… ох… аж в ушах зазвенело.
Хихикаю, жмусь к Андрею. Меня, как магнит, притягивает его внутренняя мужская сила. Не болтун, человек дела. Порой молчаливый и даже угрюмый. Но в постели безумный, порочный, сильный.
Наутро я просыпаюсь с первыми лучами солнца. Лёши уже нет, кресло-кровать заправлено и собрано. Мне вдруг становится стыдно. Он волновался обо мне, тогда в душе. Сдерживал себя. А я… так просто отдалась Андрею.
Мужчины уже на кухне. Помогают дедушке с завтраком. Валера сидит, качается на стуле.
— Доброе утро! — пищу, Андрей мне подмигивает.
— Доброе, доброе, дочка, как спалось? — хихикает дедок.
Краснею. Нас все слышали? На лице брюнета ни одной эмоции. В чем дело?
— Лёш, привет! — не нравится мне его поведение.
— Утречка, — сухо отвечает мужчина и отворачивается.
Упс! По-моему, в нашем трио наметились проблемы.
Мне очень неловко. Кажется, что я предала Лёшу. Он такой ласковый, как котик. Заботливый. А я… блин. Между нами с Андреем этой ночью случилось что-то невообразимое. Ни с кем у меня такой бешеной химии не было. Но Лёша… он ведь вызывает во мне похожий отклик.
И если ему больно, то мне тоже…
Пока мы завтракаем, Андрей задаёт какие-то вопросы дедульке, тот охотно отвечает. Потом мы переодеваемся, загружаем наши лыжи на багажник дряхлой «четверки».
Садимся в машину. Семен Ильич, так зовут дедушку, и Андрей на передние, а мы на задние сиденья. Лёша по-прежнему очень холоден со мной. Это душит, мне плакать хочется. Я чувствую себя предательницей.
— Ничего, через пять минут приедем в ваши «Петушки», — бодро рапортует старичок.
— Лёш, все хорошо? — тихо спрашиваю.
— Да, а что? — его равнодушный голос режет без ножа.