— Мой Господин, разрешите разуть Вас, - падаю к нему в ноги.
— Колючка, ты перегрелась на солнце или головушкой повредилась от подготовки к экзаменам? – стебётся Арс.
Не обращая внимания на его подколки, тянусь к шнуркам на ботинках.
— Лер, встань с пола, - Арсеньев сам снимает обувь.
Выполняю, что велено. Я же гейша и не могу ослушаться своего «Господина».
— Ванна для Вас уже готова, - раскрываю веер и заслоняю им половину лица, чтобы скрыть улыбку.
— Ванна? – Арс вздёргивает бровь. Смотрит на меня как на поехавшую.
— Да, мой Господин. Следуйте за мной, - веду его в ту комнату, где стоит джакузи. Ходить в шлёпанцах-вьетнамках, надетых на белые носки, дело непростое. Приходится семенить, чтобы не потерять обувь. Но детали важны для тематического образа.
В ванной горят свечи. Пахнет миндалём и вишней. Белая пена шапкой возвышается над водой. Включаю режим гидромассажа.
— Позвольте раздеть Вас, мой Господин, - смиренно прошу.
— Ну, раздень, - хмыкает Вадим. Наверное, он думает, что я нырну в ванну за ним. Но у меня другие планы.
Медленно снимаю одежду с Арсеньева. Любуюсь его накачанным телом, чёрными татуировками. В свете свечей и неяркой подсветки они смотрятся очень эффектно.
— Прошу, - показываю рукой на ванну.
Он с довольным выражением лица погружается в воду.
— А ты? – скользит по мне взглядом с головы до ног.
— Я буду ждать Вас в гостиной, - выхожу в коридор. Не думаю, что Арс станет долго предаваться водным процедурам. У меня совсем немного времени, чтобы приготовить ему главное блюдо ужина.
Скидываю кимоно, под которым ничего нет. Ложусь на плед, расстеленный на полу возле журнального столика. Раскладываю роллы и сашими на бёдра, лобок, живот и грудь. Затаив дыхание жду Вадима.
— Охренеть! – не сдерживается он, заходя в гостиную.
— Ваш ужин, мой Господин.
— Ну, ты и затейница, Колючка! – Арс опускается на колени и целует меня в губы. – Спасибо! – с нежностью смотрит в глаза.
Он берёт ртом кусочек сёмги с одной груди, не забывая при этом подразнить языком сосок. Переходит ко второй. Целует моё тело, продвигаясь вниз. Стараюсь не двигаться, хоть это даётся с трудом. Хочется обнять Вадима и ответить ему на поцелуи.
Когда он доедает с меня последний ролл, протягивает руку, чтобы помочь подняться.
— Осталось ещё кое-что, мой Господин, - лукаво улыбаясь, показываю взглядом вниз.
Арсеньев раздвигает мои ноги и обнаруживает между половыми губами кусочек сёмги. Проглатывает его, а затем припадает к клитору. Посасывает, лижет, пальцами ласкает скользкие складочки и вход во влагалище.
Всё это происходит под чувственную расслабляющую музыку при свете свечей и лёгкого дыма от ароматических палочек.
Мои стоны нарастают по мере того, как Арс наращивает ритм языком. Запускаю пальцы в его влажные волосы.
— Да! Ещё! – шепчу, задыхаясь от наслаждения.
Внутри меня рассыпаются капли ртути. Они собираются в горячие сгустки и перекатываются по низу живота. Сливаются в один огненный шар, который взрывается, едва Вадим вводит в лоно язык. Мириады обжигающих частиц рассыпаются по телу, заставляя кожу покрыться мурашками от блаженства. Лежу, прикрыв глаза, и часто дышу. Сердце громко бьётся, заглушая звуки музыки в комнате.
Когда я распахиваю ресницы, вижу, что Арс любуется мною сверху. У него впечатляющая эрекция и, кажется, он вот-вот снимет штаны, чтобы продолжить. Однако остужаю его пыл. Понимаюсь с пола и быстро накидываю кимоно.
— Если Вы сыты, мой Господин, ложитесь на диван. Я сделаю Вам массаж.
— Колючка, - Арсеньев дёргает меня за руку, прижимая к себе. – Я голоден. Звездец как я голоден, - сверкает почерневшими от похоти глазами.
— Ложитесь, - выкручиваюсь из его объятий. Ухожу на кухню за льдом. Вернувшись, обнаруживаю, что Вадим послушался. Снял с себя футболку и устроился на диване.
Сажусь на его ягодицы. Лёгкими движениями растираю спину и плечи. Подушечками пальцев продавливаю мышцы. Затем беру кубик льда и начинаю рисовать на коже веточку сакуры.
Художник я от слова «худо». Никогда не отличалась талантом в живописи. Сколько себя помню, все мои рисунки можно было охарактеризовать «Палка, палка, огуречик - вот и вышел человечек». Поэтому сакура быстро превращается в неподдающийся логике узор. Но сейчас это совсем неважно. Мои действия призваны подарить Арсу контрастные ощущения и распалить его ещё больше.
Лёд тает, оставляя на коже мокрые дорожки и крупные капли. Принимаюсь неспешно слизывать их языком. Иногда прикусываю спину Вадима.
Он не выдерживает. Ловко опрокидывает меня на диван. Молниеносно срывает с себя штаны.