— Вот что ты дурой сейчас прикидываешься, а? – Арсеньев начинает раздражаться. - Если так сильно ненавидела свою мать, то могла хотя бы мне позвонить и сказать, что остаёшься в Испании, что у тебя всё нормально. Не говоря уже о том, что могла вернуться и жить в отдельной квартире. Но нет, ты предпочла поступить, как избалованная, капризная малолетка. Мол, мучайтесь, суки. Кусайте локти.
— А с чего мне было печься о вашем с мамулей спокойствии? Ммм? – ехидно прищуриваюсь. - Ты предал меня дважды! Она залетела, чтобы удержать тебя! Думаешь, я не раскусила её коварный план? Она же знала, что я люблю тебя, но ей было похеру на мои чувства!!
— Я не предавал тебя, Валерия. Я с самого начала говорил, что женюсь на Ольге.
— И я смирилась с этим! Уехала. Но ты примотал ко мне аж в Испанию. Клялся, что любишь! Что порвёшь с моей матерью! А потом опять предал! – на удивление от болезненных воспоминаний на глаза не наворачиваются слёзы. Видимо, я исчерпала их запас на ближайшее время.
— Мой долг был дать полноценную семью ребёнку. Если ты это называешь предательством, то да. Я предал тебя. И поступил бы так снова, если бы пришлось. Как показала практика, ты не тот человек, в пользу которого стоит делать выбор. Ты на родную мать хер положила. Что уж говорить о твоём отношении к другим людям.
Понимаю, что Арс для себя уже всё решил. Он считает меня никчёмной эгоистичной пустышкой, причиняющей близким только боль и страдания. Что ж, я костьми лягу, но докажу ему обратное. И от брата своего ни за что не откажусь.
Вадим
Смерть расставляет всё по своим местам. Отрезвляет так, как ни один ледяной душ не способен. Уход человека в другой мир – момент истины. Не для уходящего, но для тех, кто остаётся. С глаз спадают шоры. Ты видишь мир и окружающих тебя людей без прикрас. Вмиг учишься отличать зёрна от плевел. Ужасная лакмусовая бумажка заставляет задуматься: кто ты есть? Куда ты движешься? И к чему приводят твои поступки?
Валерия может и дальше твердить, что любит меня. Но с любимыми так не поступают. Не заставляют их мучиться неведением почти год. Терзаться мыслями о том, жив ты или мёртв.
Когда я увидел Колючку на пороге дома, чуть не поддался порыву схватить её в охапку и зацеловать. А потом хорошенько отходить ремнём по заднице. Так бы и сделал, если бы трагедия с Ольгой не прочистила мне мозг. То, что случилось, перевернуло моё сознание. Я посмотрел на жизнь совершенно под другим углом.
И теперь всё, чего хочу – это стать сыну хорошим отцом. Дать ему любовь и заботу. Оградить от людской подлости, нездорового эгоизма и пороков, который он порождает. Валерия, к сожалению, олицетворяет собой пример, какой быть не надо. Поэтому её придётся исключить из нашей с Романом жизни.
Просьбу Ольги – позаботиться о Лере, я не забыл. Если понадобится помощь с бизнесом, не откажу. Но кроме советов, связанных с компанией, участвовать в судьбе Колючки не собираюсь.
Однако сказать проще, чем сделать.
Вскоре после того, как я съезжаю из дома Русаковых, к нам с Ромкой заглядывают в гости мои приёмные родители.
— Ну, привет, тёзка! – отец берёт на руки малыша, названного в его честь. – Будем знакомы!
— Какой он красавчик! – умиляется Светлана, жена Романа. - Весь в папу!
— Ага, и такой же шебутной, - смеюсь. – Я читал, что новорожденные дети спят двадцать два часа в сутки и только два бодрствуют. А этот прохиндей наоборот. Если так будет продолжаться, мне придётся уйти в декрет.
— Слушай, Вадим, а почему ты Валерии не разрешаешь помочь тебе? – интересуется Рома-старший.
— Потому что, - тут же закрываю щекотливую тему.
— Зря ты так. Она же родная сестра, - недовольно бурчит Света. – И показалась мне хорошей девушкой.
— Что значит «показалась»? – настораживаюсь.
— Она приходила к нам, - поясняет Роман. – Просила повлиять на тебя. Говорила, что ты запретил ей видеться с братом.
Зависаю на пару минут, переваривая полученную информацию. Был уверен, что Колючка обрадуется полной свободе, пустится во все тяжкие, как она это умеет, начнёт транжирить родительское состояние и уж точно не вспомнит о Ромке.
— Не знаю, какие у тебя мотивы так поступать, но ты не прав. Валерия – единственный человек, который связывает Ромашку с матерью. Кому, как ни тебе, понимать, что значит остаться без родственников, - Светлана с укоризной смотрит на меня.
— Полностью согласен, - кивает отец. - Что бы между вами ни произошло, но лишать брата и сестру общения в корне не верно. Подумай над этим.
К числу парламентёров от Леры присоединяется Орлов. Друг настаивает на том, что я должен засунуть свои аргументы против Валерии в задницу и руководствоваться интересами сына. На мой ответ, что я именно так и делаю, Никита презрительно фыркает.