Я не забыл захватить фонарик, нашел тетрадь, принес Старому, и он тут же начал ее перелистывать.
- Ну вот, хотя бы про Цербера*, адского пса, - сказал он немного погодя. - Пришлось Гераклу спуститься в подземное царство. Для полубога, который привык жить на земле, на свету, приключение не из приятных. Тут надо преодолеть неохоту, да что там неохоту - полное отвращение. Но Еврисфей приказал Гераклу привести адского пса, и тот бесстрашно отправился в царство Аида. Хочешь послушать?
______________
* Цербер - в греческой мифологии свирепый трёхглавый пес, охраняющий выход из подземного царства. Подземное царство Аида в греческой мифологии царство мёртвых.
- Конечно, хочу, прадедушка.
- Ну, так вот! - Старый надел на нос очки, поднял тетрадь к лампе и начал читать:
Баллада про Геракла в подземном царстве
Геракл был смел и полон сил
И, как гласит преданье,
Геройский подвиг совершил,
Великое деянье.
Царь Еврисфей сказал: "Добудь
Мне Цербера из ада!"
И вот Геракл пустился в путь
"Раз надо, значит, надо".
А жил пес Цербер под землей,
На том ужасном свете,
Где все покрыто черной мглой
И фонари не светят.
И здесь услышал страшный рев
Герой наш в львиной шкуре
Как будто били в сто тазов!
И пес предстал в натуре:
Взвился его змеиный хвост,
На нем мелькнуло жало
И, словно десять тысяч ос,
Героя искусало.
Но тот, превозмогая боль,
За хвост схватил зверюгу
Перевязал, как бандероль,
Он пса крест-накрест туго.
Аид, с тоской взглянув на пса,
Сказал, вздохнув: "Ну что же!
Корми собаку по часам,
Не раньше и не позже!"
"А как же!" - отвечал герой
С почтительным поклоном
И, пса взвалив, как куль с мукой,
Пошел с ним за Хароном*.
______________
* Xарон - в греческой мифологии перевозчик в подземном царстве.
Минуя села, города,
Он пса волок к столице,
Людей встречал он иногда,
Но все спешили скрыться.
Царь Еврисфей, взглянув в окно,
Пробормотал невнятно:
"Какой прелестный пёсик... Но
Тащи его обратно!
Пора ему вернуться в ад,
А то еще укусит!"
И пса Геракл повёл назад,
Смеясь: "А царь-то трусит!"
Так завершил он подвиг свой,
И вот любой сказитель
О нём поет, что он герой
Собачий укротитель.
Тетрадь в клеенчатой обложке закрылась, и прадедушка сказал:
- Конечно, Малый, эта ловля пса была совершенно бессмысленной затеей. Еврисфей придумал ее, чтобы проучить Геракла. Не знаю, геройство ли выполнять задание, понимая, что это сущая бессмыслица. Я хотел тебе только показать, как этот светлый полубог, победив себя, спустился во тьму царства мертвых. А одержать победу над собой - не так уж мало.
- С этого часто начинают герои, - докончил я.
- Ого, Малый, - рассмеялся прадедушка, - ты начинаешь читать мои мысли! Но я вижу, ты выпячиваешь губу. Что же пришло тебе в голову?
- Я вот думаю, прадедушка: наверно, забавно было бы сочинить какие-нибудь стихи про лжегероев. Когда как следует поймешь, что это не герои, тогда и распознаешь потом настоящих героев.
- Мудрое соображение, Малый!
Старый пододвинул ко мне свою тарелку, на которой еще лежало два бутерброда, и продолжал:
- Давай-ка напишем стихи про мнимых героев - все их считают героями, а они вовсе и не герои. Но сперва съешь-ка мои бутерброды, я ведь знаю твой аппетит. И расстели обои на столе.
Уничтожив все, что оставалось на тарелке, я поставил посуду на комод, разложил на столе обои, оборотной стороной кверху, и попросил у прадедушки карандаш. Теперь стол представлял собою прекрасную бумажную гладь. Мы решили начать писать с середины, а стопку "Морских календарей" положить на стол вместо перегородки, чтобы не мешать друг другу.
- Про героев, - предупредил меня прадедушка, - обычно сочиняют баллады. Давай уж и мы с тобой держаться этого правила. Я собираюсь написать балладу про наёмного солдата - ландскнехта!
- А я тогда напишу про рыцаря!
Вскоре мы оба уже сидели с выпяченной нижней губой и поспешно покрывали каракулями обои.
Когда я не знал, что писать дальше, я подсыпал угля в печку, некоторое время глядел в огонь, и вот уже мысли мои текли снова.
Мы закончили баллады почти одновременно и стали тянуть жребий, кому читать первым. Вытянул я.
И начал читать, глядя на обои:
Баллада о рыцаре Зеленжуте
А ну, скажите, дети,
Слыхал ли кто-нибудь,
Что рыцарь жил на свете
По кличке Зеленжуть?
Кто на него вполглаза
Осмелился взглянуть,
На землю падал сразу:
"Как жуток Зеленжуть!"
И всех смятенье брало,
И всех кидало в страх:
Пылал и сквозь забрало
Огонь в его очах.
С куриными мозгами,
Зато силен как бык,
Победой над врагами
Он хвастаться привык.
Во власти этой страсти
Искал он вечно драк,
Но быстротечно счастье
Задир и забияк.
И раз под синим небом
Он пал, пронзенный в грудь.
Ах, был он или не был,
Тот рыцарь Зеленжуть?
- Браво, Малый! - воскликнул прадедушка и даже захлопал в ладоши. - Ты здорово докопался до сути. Рыцари такого рода были профессиональными убийцами. И они отлично владели своим ремеслом. Но даже сотня трупов - это еще не доказательство героизма. А теперь послушай-ка мои стихи.
Старый водрузил на нос очки и стал читать, заглядывая в другую половину развёрнутого рулона:
Баллада о ландскнехте во Фландрии
Жил когда-то ландскнехт во Фландрии.
Он - ать-два! - обошел всю страну,
Всё шагал и шагал по Фландрии,
Всё искал и искал войну.
Ландскнехт - известное дело:
Сражайся и побеждай!
"Раз я продал душу и тело,
Ты, война, мне денег подай!"
Но войны не видать, и все тут!
"Как прожить без войны? Как быть?"
Он одну лишь и знал работу
Стрелять, колоть и рубить!
Может, в Генте война? Может, в Брюгге?
Он - ать-два! - обошел всю страну,
И на севере и на юге
Все искал и искал войну.
И, голодный, в злую минуту
Он роптал: "Всемогущий бог,
Что мне мир! Все одеты, обуты,
Только я один без сапог!"
А потом наступила осень,
А зимой полетел белый пух,
В бороде проступила проседь,
Он поблек, полинял, пожух.
И пришла война через годы,
И король своё войско скликал,
Но ландскнехту сказали: "Негоден!"
Он - ать-два! - еле ноги таскал.
"Мне довольствия и продовольствия
Больше войны не принесут.
Что ж от жизни ждать удовольствия?"
Он сказал... и пропал в лесу.
Прадедушка снял очки, а я сказал:
- Бедный ландскнехт!
- Глупый ландскнехт! - возразил мой прадедушка. - Надо уж быть совсем дураком, чтобы в мирное время надеяться на войну, потому что хочешь остаться солдатом. Мечтать о сражениях - это еще не героизм.
Мы так увлеклись, что даже не услышали шагов на лестнице. И теперь вдруг увидели дядю Гарри - он стоял на пороге, озадаченный, с недоумением уставившись на обои, разложенные на столе.
- Что же это вы здесь делаете? - спросил он.
- Сочиняем, - ответил я истинную правду.
- А что, трудно это, Малый? Я хочу сказать - быстро это делается или все же требует порядочно времени?