Да и папой... Богдана... я представить себе не могла. Совсем. Хотя я пока и себя весьма туманно вырисовывала в роли матери...
Но все равно, глупо рассчитывать на его радость и искреннее счастье после озвучивания мной этой новости. Тем более, уверена, он точно не обрадуется не родному ребенку, к тому же от женщины, имеющей сомнительный статус в его жизни. К тому же, если мы не разведемся, то ребенка удочерит и он, а это повлечет за собой ряд проблем в будущем. Особенно если мы разбежимся. А скорее всего именно так и будет. Поэтому следовало в наиболее короткие сроки завершить весь этот цирк с игрой в семью.
- Мне все равно, как он будет считать. Я удочеряю Марьям и точка. Это мое решение и я в своем законном праве.
- Я постараюсь помочь теб... - Олеся ободряюще сжала мою ладонь, но не успела она закончить фразу до конца, как резко раздался с совершенно неожиданной стороны, похрустывающий инеем в воздухе, чужой голос:
- Позволь узнать, кого ты собралась удочерять? - этот резкий тон и холодок в таком знакомом голосе, заставил меня вздрогнуть и поежиться.
Мы с Олесей синхронно повернулись на третьего непредвиденного собеседника. Мы не знали, что у нашего личного разговора есть сторонние слушатели. Слишком были погружены в обсуждение предстоящих и уже случившихся проблем, чтобы заметить это.
Богдан стоял в дверном проеме: ровный, как натянутая струна, грозившаяся вот-вот лопнуть. Напряженный. Под его взглядом я почувствовала себя настолько неуютно, что мне захотелось сделать шаг назад, чтобы отгородиться от гнетущего давления, распространяющегося на меня тотчас вместе с воздухом. Казалось, личная энергетика мужчины в данный момент стала гуще, темнее. Приобрела металлический привкус и резала, словно ножом по сознанию.
Внезапно я ощутила позвоночником, что он услышал достаточно, чтобы сделать выводы относительно... всего. И выводы эти, судя по всему, ему очень не понравились.
Да, не так я представляла наш с ним разговор. Не думала, что он подобным образом обо всем узнает. Хотя, что там, я не думала даже еще пару дней назад, что вообще мне придется с ним объясняться на столь важную и щепетильную тему. В этом попросту не было смысла. Теперь же...
Я собрала волю в кулак и ответила ровным, насколько было возможно, тоном, стараясь при этом не обращать внимания на расходящийся во все стороны от Богдана гнев:
- У меня умерла знакомая. Она... была круглой сиротой, у нее осталось годовалая дочь. Формально отец у ребенка отсутствует и... малышка останется в детском доме, если о ней не позаботиться. Я не могу просто так от этого отвернуться и сделать вид, будто меня судьба девочки никаким образом не касается. К тому же, ты же знаешь мою ситуацию... я давно собиралась взять ребенка из приюта...
Богдан молчал. Он стоял в уверенной позе. Руки держал в карманах брюк. Плечи развернуты на полную мощность. Любой другой мог сказать, что этот мужчина в данный момент спокойно слушает меня, но нет... Богдан был в бешенстве. Таким я его видела впервые.
Минуту назад я уверяла себя, что мне все равно на этого мужчину и его реакцию на принятое мной решение; все равно на наши странные, непредсказуемые и бурно развивающиеся отношения. Плевать на развод, брак же я не планировала. Но сейчас, столкнувшись с этой ледяной стеной и непроницаемым видом мужчины, которого, как я наивно полагала, успела изучить со всех сторон, я чётко поняла, что это не так. Осознала, что мне далеко не все равно.
О, Господи! Неужели я привязалась к Богдану? Неужели он проник в мое сердце, пробил его герметичность?
Во рту пересохло.
Олеся молча следила за развитием нашего разговора, но я знала, если что подруга тут же встанет на мою защиту, а мне не хотелось этого. Разобраться во всем нам с Богданом нужно было один на один.
Я сглотнула несуществующую слюну.
- Олеся, ты нас не оставишь на пару минут?
Леся поочередно присмотрелась к нам обоим, прежде чем ответить:
- Да, конечно.
Олеся покинула гостиную, осторожно прикрыв за собой дверь.
Наступившая тишина тяготила.
- Спрашивай. - я решила больше не тянуть с началом беседы и устало опустилась на диван. - Говори.
Богдан подошел ближе и встал напротив меня, разглядывая.
- Прекрасно выглядишь.
Я невольно одернула короткий подол платья пониже. Чувствовала я себя в нем сейчас абсолютно нелепо. Для чего, спрашивается, разрядилась?
- Спасибо.
Мы единодушно замолчали.
Но затем Богдан посмотрел мне в глаза, чуть наклонившись ближе, нависая, и спросил:
- Ответь честно, ты видишь в своем будущем меня?
Отвести взгляд я не сумела.
- Не знаю... - тихо произнесла в ответ.
Его зрачки сузились.
- Хо-ро-шо. - ничего хорошего в интонации его голоса не было, - Еще час назад ты дала нам месяц. Месяц, чтобы принять друг друга. А сейчас, за моей спиной, практически прямым текстом заявляешь своей подруге, что развод неизбежен. И, как я понял, в ближайшие дни он произойдет. И мое мнение тебя в этом вопросе совершенно не интересует. Также как и мнение в вопросе об удочерении. Я ничего не упустил?
Я незаметно прочистила горло и ответила:
- Не помню, чтобы я соглашалась на это твое условие. А...
Богдан пораженно выдохнул и отстранился, не дав мне договорить.
Я прерывисто задышала. Меня охватило смятение. Что он от меня хочет?
Но я решила высказаться до конца, пользуясь его яростным молчанием.
- Удочерить Марьям я решила задолго до... сегодня. И что бы ты сейчас не сказал, решения я своего не поменяю.
- Напомни, когда я что-то сказал против? - язвительно поинтересовался он.
Я не нашлась с ответом. Варианта, что он будет не против удочерить неизвестную ему девочку, только лишь ради меня... этот сумасшедший со всех сторон вариант даже не приходил в мою голову, пусть даже в качестве шутки.
Мужчина явно прочитал меня, словно открытую книгу.
- Я уважаю твое право и твой выбор, тебя. Удочерение в данной ситуации - достойный шаг. И я действительно так считаю, - я с широко открытыми глазами внимала, - Но знаешь, что ужасно? Это не взаимно. Ты то самого низкого мнения обо мне. - я открыла было рот, чтобы спросить, с чего он это взял, - Помолчи. - послушно передумала это делать, - Своими домыслами ты проявила абсолютное неуважение ко мне. Тем более обсуждая меня, якобы мои решения, со своей подругой, не обсудив сначала всё со мной... это... поразительно. - Он возвёл глаза к потолку, - Я даже не знаю, что сказать еще. Хотя, наверное, то, что до нормальных отношений мужа и жены нам ооочень далеко.
- Богдан, то, что мы случайно поженились, ничего не поменяло в наших отношениях. То, что мы проделали этой ночью - не значит, что мне вдруг хочется нежничать с тобой, откровенничать или спрашивать на что-либо разрешения. В конечном счете у меня будет дочь, а у тебя - свобода и кучи телок на одну ночь... или как ты называешь эти свои победы...
Я резко захлопнула рот. Последнее я не хотела говорить, но осадок от случившегося в ресторане совершенно неожиданно всплыл. И в самый неподходящий момент. Бог свидетель, я хотела бы взять свои слова назад, но...
Богдан со свистом втянул воздух в легкие.
Кажется, его всё достало.
- И ты, конечно же, причисляешь себя к ним? - он резко развернулся и схватил меня за запястье, притянув одним движением к своей стальной груди.
- Почему бы и нет? - я хотела высвободиться, но он держал крепко. И я процедила сквозь зубы: - Пусти.
В его глазах сверкнул опасный огонек.
- Я отпущу тебя, как только ты признаешься, что между нами было больше, чем просто физиология, давление алкоголя, буйство гормонов или еще любая другая причина, по которой ты пытаешься убедить себя в обратном. Знаешь, что я думаю? Ты сама не знаешь, чего хочешь. И ты боишься. Боишься меня. Своих чувств, самой себя рядом со мной. И ты бежишь, поджав хвост, по любой возможной причине. Не будь удочерения, ты бы придумала обязательно что-нибудь другое.