Пошел девятый час, а мы всё сидели на кухне и болтали. Я так и не поняла, зачем они пришли, к тому же так рано, но я была безумно рада их компании. Правда поездка на поклон к начальнику отодвигалась всё дальше и дальше.
В какой-то момент Серега тактично удалился в гостиную (сбежал к соньке), оставив девочек наедине. Пошептаться.
Слово за слово и вот я уже исповедовалась Олесе во всем касательно Воронцова и наших непонятных отношений.
- Понимаешь, - делилась я, - Я все эти годы давала Антону власть над собой. Будто он удерживал меня в заложниках. Он - мое прошлое, и я не позволю ему влиять на мое будущее. - в глазах подруги я увидела свое отражение.
- Мирослава, мы с тобой слишком похожи: тонкокожие люди не должны принимать все так близко к сердцу - нас слишком легко обидеть.
Мы посидели немного в тишине.
- Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы двигаться вперед, - в конце концов, произнесла я, - мне так же страшно, как и при мысли о прыжке из самолета с парашютом. Ночью. На поле кактусов. Не могу решиться.
- А если самолет горит? - предположила Олеся. - Ты бы смогла из него выпрыгнуть?
Кривая усмешка исказила мое лицо.
- Хм, ну это определенно могло бы меня подтолкнуть.
- Тогда в следующий раз, когда будешь с Богданом, постарайся уверить себя, что самолет в огне. И прыжок - единственный возможный выход.
- На кактусовое поле?
- Всяко лучше горящего самолета, - рассудительно заметила подруга.
- Точно подмечено.
- Тогда собираешься ли ты позвонить Богдану?
Я помедлила, удивляясь той вспышке тоски, которую почувствовала при этом вопросе. Два дня, а я ужасно соскучилась по Богдану. Не просто хочу его - нуждаюсь.
«Я обречена», - и вздохнула, смирившись.
- Нет, я не собираюсь ему звонить. Лучше приеду к нему лично. Боже, - я уронила лицо на ладони, - Мне не верится. Он что, действительно хочет провести со мной всю жизнь? Быть моим мужем?
- Ну, - весело начала подруга, - Судя по тому, что он влюблен в тебя до одурения, он был бы не против иногда выпить с тобой чашечку кофе.
- Знаешь, после того, что было у тебя, впрочем, ты и сама помнишь, я бы уже не была так уверена. Я ужасно оскорбила его.
Олеся вздохнула.
- Дорогая! Вы же женаты. А близким людям свойственно периодически смешивать друг друга с грязью. Это нормально.
Я вымученно улыбнулась ее шутке.
- Думаешь, всё получится? У нас с самого начала всё как-то неправильно пошло. Не по обычному сценарию.
Олеся еще больше развеселилась:
- Валяй! Не бойся ошибиться. То, что начинается с ошибки, чаще всего заканчивается совсем неплохо.
Еще час мы потратили на обсуждение дальнейшей стратегии поведения. Также я рассказала, как прошло первое занятие в школе приемных родителей. Поделилась, что заказала вчера детскую мебель через интернет, некоторые вещи и прочее необходимое для ребенка. Но еще за многим надо было съездить в магазин на неделе.
Внезапно раздался еще один звонок в дверь. Я внутренне напряглась, но поплелась открывать. Олеся переместилась в коридор вместе со мной.
Меня ждал не совсем приятный сюрприз.
Мамочка!
Я не была готова к этой встрече. По крайней мере, так скоро. Любой разговор с ней был повторением предыдущего - жалоба на жалобе, замаскированная под еще одну жалобу. Словно набор ядовитых матрешек. И, учитывая, что я вышла замуж, а она даже в глаза не видела Богдана... к тому же не побывала на моей свадьбе... (хотя, в прочем, я и сама ее не помнила) мне грозила нешуточная опасность.
Я встала ровно, одернула край туники и неохотно повернула ручку, чтобы приветствовать мать. Расправила плечи, перед тем как открыть дверь, и оживленно начала:
- Maма! Как ты? Как...
Внезапно замолчав, я попятилась, словно очутилась лицом к лицу с поднявшейся в стойку коброй. Сама того не замечая, Олеся подскочила с дивана и подошла ко мне. С моего лица разом пропали все краски, лишь ярко-розовые полосы сигнальными флагами тревоги пересекали скулы.
Стоящая на пороге мамочка выглядела... внушительно: холодные глаза и горько поджатые губы обманутого жизнью человека.
- Это правда? - мама схватила меня за правую руку и указала на обручальное кольцо, - Андрей сказал мне... ты... вышла замуж? - голос ее перенесся на октаву выше.
Я нерешительно кивнула.
- Как же это... что же это... - Олеся рванула за стаканом с водой, в то время как мамочка моя завертелась вокруг своей оси, будто вот-вот готовилась упасть в обморок, но пока не выбрала место поудобнее. Я тут же усадила ее на стул, моментально предоставленный Сергеем.
Наступила полнейшая тишина. Никто не решался ее нарушить. Даже дышали через раз, страшась наступления Армагеддона. Мама отпила воды, отдала бокал Лесе и заглянула мне в глаза, внезапно жалобно всхлипнув. Еще раз. И еще раз, только теперь громче.
- Я, - выдавила она из себя между хрипами, как будто горло ее сдавило, - я так за тебя рада! - провыла она наконец, и кинулась обниматься.
Сказать, что я удивилась... да я была в шоке!
Но в приятном. Понимание, что радость за меня перевесила в материнском сердце горе об упущенных собственных выгодах и возможностях, заставило меня улыбнуться. Пусть и натянуто.
- Доченька, а где же ОН? - мама схватила меня под локоток, и, утерев слезы, повела куда-то в сторону, причитая. Хищный блеск ее глаз мне не совсем чтобы понравился. Она жаждала информации. Мысленно дала себе установку терпеть, -Ты должна мне всё рассказать. С самого начала. И, - она в неудовольствии поджала губы, - Почему ты даже не похвасталась, что вышла замуж за самого Воронцова?! - я в замешательстве замедлилась, - О таком следует говорить сразу. Я разбила хрустальный сервиз, подаренный дядей Борей на двадцатилетие нашей с твоим отцом свадьбы, когда увидела снимки в газете. - на этом я и вовсе затормозила, а Олеся как то странно начала отступать в гостиную, стыдливо пряча взгляд, - Я как раз хотела насухо протереть хрусталь в серванте, - поясняла мама, - оторвала бумагу, начала было комкать, но остановилась. Каково было мое удивление, когда я увидела на ней тебя! - моя глаза начали округляться, - Хотя я теперь, кажется, понимаю, почему вы не афишировали свои отношения. И эта тайная свадьба...- мама перешла на шепот, - Это из-за его положения в обществе? Он не хотел привлекать к твоей персоне слишком много внимания? - она покачала головой, пока я в абсолютном шоке хлопала непонимающе ресницами, - Вышло, конечно, скверно.
Я медлила с ответом. Мысли разбегались, как стайка цыплят в детском зоопарке.
- Мама, о чем ты говор... - начала осторожно я, но меня прервал очередной звонок в дверь. Да что это такое?! Не дом, а проходной двор!
Теряясь в самых ужасных догадках по поводу газеты, а также по поводу личности гостя, я открыла дверь, да так в шоке и замерла.
Я редко теряю дар речи, но тут только и смогла, что стоять столбом в полнейшем недоумении, распахнув настежь парадную дверь.
На крыльце стоял сияющий на всю свою мощность Богдан. С чемоданами в ногах.
Он смотрел на меня с высоты своего роста, демонстративно приложив какую-то газету к груди.
Голос его, когда он заговорил, приобрел этакий ласковый и уговаривающий тон. Он лился, словно патока.
- Здравствуй, дорогая. У нас возникли некоторые непредвидимые проблемы. Нам надо поговорить.
Я отмерла и выхватила у него резко из рук газету. Все те нежные чувства и ожидание встречи ... всё это несколько померкло в свете настоящих событий. Отодвинулась на далекий задний план.
В проем протиснулась моя мама, оттеснив меня, пока я, отвернувшись, принялась рассматривать... наше с Богданом, ну просто охренеть теперь, свадебное фото на целый разворот!!
Меня зашатало из стороны в сторону.
- Здравствуйте, - не растерялся Богдан, ослепительно улыбаясь, но успевая заодно коситься на меня, оценивая состояние и реакцию, - Я - муж.
Мама была искренне восхищена и подала ему ручку. Сама мисс грация и обаяние.