- ******* \?*с8в9:::?!!!!!
Хотя очень хотелось разразиться гомерическим хохотом, я нечеловеческим усилием воли сохранила маску «трупы-негретята-невесты-богини не улыбаются» и медленно-медленно прикрыла дверь ванной. До зловещего щелчка.
Сцена идеально отыграна до конца. Браво! Занавес! Тут же подпрыгнула едва ли не до потолка от радости, придушила довольный победный писк в зародыше, опомнилась, заинтересованно прислушалась к происходящему в коридоре. Богдан явно решил сбежать по-тихому. И что-то вот сама от себя не ожидала, но как выдала громко:
- Что ж ты фраер сдал назад? Не по масти я тебе?
Секунда абсолютной тишины, даже я притаилась у двери, не дыша, и тут услышала непонятное копошение, за которым тут же последовали дикие стоны умирающего животного и... столь же дикий смех.
Смейся-смейся... пока можешь.
Я еще не отомстила за «морщины».
Правда эта проблема вскоре решилась, как-то вдруг на следующий день на рабочем столе у Воронцова случайно оказался пустой блокнот с эффектным названием «История моих с тобой оргазмов».
Богдан не стал развязывать сразу войну, а просто на время затаился. Тем самым заставляя невольно напрягаться, неужто каверзы вычурные придумывает? Ожидание щекотало нервы, как затишье перед бурей. Во всяком случае, дальнейшее наше общение урезалось мною на корню при малейших попытках: едва завидев его, я резко меняла курс и ныряла в совершенно другую комнату. И не высовывалась, пока Богдан не уходил к себе.
После последнего происшествия Богдан поостерегся еще раз проводить трюк с появлением в ванной, да и вообще как-то подозрительно смирно себя вел. Это наводило на тревожные мысли. К тому же я рассчитывала хоть на какую-то реакцию на тот подкинутый блокнот, а он... проигнорировал. Умом я понимала, что он всё сделал правильно, кстати, в отличие от меня, но мне на мгновение стало так тоскливо от этого его пренебрежения. Я же как минимум рассчитывала полчасика попрепираться, а он... проигнорировал. Смолчал.
Правда позже я стала подозревать, что он принялся с лихвой отыгрываться на моей любви к чистоте. Хотя, конечно, это не так. Но всё-таки...
К примеру:
Вам кажется, что вот это полотенце, с нежно-розовой вышитой каймой, ни у одного нормального мужчины рука не поднимется утащить в гараж, полировать диски? Вы глубоко заблуждаетесь! А то, которым вы вытираете лицо? Познакомьтесь со своей новой тряпкой для мытья полов! Короче, Все что нажЫто непосильным трудом - всё пропало!
В общем, первая неделя была полна открытий.
Я узнала, какой Богдан любит пить чай и сколько в него ложек сахара следует добавлять, в какой позе мужчина обычно сидит или лежит, что его любимый (жизненный) девиз, был отпечатан золотой краской на монотонно-черной домашней футболке, и гласил: «Кого хочу я осчастливить, тому уже спасенья нет».
- О-о-о, - впервые прочитав его, я даже подвисла, - согласна.
В отместку стала носить майку с надписью на груди: «Характер у меня тяжёлый, всё потому, что золотой»
Так и общались.
В копилку курьезных случаев могу отнести еще и то, как я застала на пятый день нашего сожительства Богдана утром в своей комнате, любующимся... мной. Я крепко и сладко спала, но вдруг, словно от толчка, резко проснулась, открыла глаза и по наитию безошибочно глянула именно туда, где с глупым выражением на лице сидел Воронцов. На полу у моей постели. И нет, он не вскочил, не ломанулся на выход, теряя тапки и самообладание, он вообще никак не прокомментировал собственные действия. Лишь почесал в замешательстве лоб и пробубнил что-то под нос вроде «Ухты, как стыдно» и не спеша уперся куда-то вон из моей спальни. Я тогда еще с минуту попялилась на пустой дверной проем с мыслями «И что это сейчас было, кто мне скажет?», затем махнула на всё рукой, перевернулась на другой бок, укрылась с головой теплым одеялом и провалилась в мир грез.
И таки да, заявляю, первая неделя была относительно тихой, милой и... скучноватой.
Дальше началось противостояние характеров. Однозначные поползновения. Неоднозначные намеки. Неожиданные гости. И... нечеловеческая наглость во всех ее проявлениях. Клянусь, в Богдане точно сперматозоиды взбесились, в поисках выхода! Особенно поспособствовал данному выводу следующий памятный разговор в один из вечеров за ужином. Мы как раз только-только сели, принялись резать приготовленный в духовке стейк из говядины, а я решила, что пора бы зарыть топор войны.
- Да, кстати, - как бы, между прочим, обронила я, - тебе не кажется, что нам надо поговорить?
Богдан с интересом посмотрел на меня. Отложил приборы в сторону, откинулся на спинку стула.
- Да, вроде как.
- Правда? Нам нужно прояснить кое-что.
- Мы должны разобраться с этим. - понятливо закивал он.
- В кой то веки мы мыслим одинаково. - довольная заключила я.
- Да, действительно.
Удар кулачков через стол.
- Честно говоря... - Переспим? - сказали я и он синхронно, как по команде.
- Ты что несешь?!
- Разве не об этом говорим? - хлопнул глазками этот... помешанный. Сама простота и честность.
- Конечно нет. - устало потерла переносицу.
- Оу, я ошибся. Я думал, это единственное, что нужно прояснить между нами.
Повисло тяжелое молчание.
Медленно взяла в руки вилку. Не глядя больше на Богдана, указала ей на его тарелку:
- Ешь.
Молчаливо взялась за свою. Нет, мы никогда не найдем с ним общий язык, однозначно.
В тот же вечер Богдан решил добить меня заявлением: "Ах, да! Прости, забыл предупредить. Замотался. Завтра в семь едем вместе на благотворительный вечер. Будь готова. О, кстати, среди приглашенных гостей будут и мои родители. Обязательно познакомлю, они давно об этом мечтают. Не нервничай, дорогая, скромное мероприятие, не более. Ничего страшного".
Вилка выпала со звоном на стол из моих ослабевших пальцев.
Новость Богдан произнес зевая через слово, и таким обыденным тоном, словно бы просил, чтобы я не забыла накормить кота и рыбок перед сном. Так, словно бы завтрашний вечер не стоил ни его, ни моего внимания. Неохота, но надо.
И тут меня посетила острая дельная мысль, кое-как пробившаяся через пелену подступающей форменной истерики: «Мы так, черт побери, не договаривались, родной! Мы договаривались поддерживать видимость брака, а тут что же получается..?» Я не набрала до сих пор в себе достаточно мужества, чтобы предстать завтра со спокойной душой перед его коллегами, а тут еще и семья! Ууу! Как же я так влипла?
Глава 18
Зачем я второй раз за день приняла душ?
Стояла под холодными струями в надежде собрать рассыпающийся от страха перед предстоящим вечером скелет, суть... надеялась вернуть себе хоть капельку былой уверенности в себе. Но легче не становилось, испытание праздником всё также ждало меня.
Вот чего ты боишься, Матвеева? Чего? Ответ приходил сам собой - последствий. Меня не столько пугали в мыслях десятки любопытных взглядов, скрещивающихся, будто острые мечи непременно на мне, ведь я буду самой бурно обсуждаемой персоной вечера, и даже не столько знакомство с семьей Богдана (хотя чего таить - страшновато), сколько пугали последствия, которые непременно будут.
Знакомство с родителями Богдана, коллегами.... Все они обязательно будут спрашивать о нашей истории любви, будут спрашивать, как так вышло, что никто обо мне не знал, как вышло, что мы поженились столь стремительно. Что отвечать? И что будет после того, как мы расстанемся с Воронцовым? Что? А как принимать многочисленные поздравления? Лживо улыбаться? Я не смогу...
Я не уверена в себе, не уверена, что потяну эту игру, она сложна для меня. И я обязательно ляпну что-нибудь не то. Обязательно. И как вообще принято вести себя в светском обществе? Да и светское ли общество будет? Я не знаю совершенно ничего! Например, Богдан... он будет вести себя на приеме также как всегда со мной наедине, игриво, или станет кем-то холодным, официальным, тем, кого я никогда не знала?