Спок покинул сознание Сталека, удерживая свой порыв полюбопытствовать о незаданном и неотвеченном вопросе – о том, как все-таки Сталек оказался под опекой Кирка. Вместо этого он посмотрел вверх на кадета Кирка. Тот стоял со сложенными на груди руками, выражение его лица было отстраненным, а взгляд, устремленный на Спока, выражал очевидный вызов. Спок предположил, что Кирк ожидал упреков, возможно, уже неоднократно услышанную лекцию о том, как он молод, о том, что неспособен в одиночку воспитывать ребенка другой расы. Но Спок не был заинтересован в том, чтобы сказать ему что-то подобное.
- Профессор Спок обладает высоким умом, он искренен и сострадателен, совсем как ты, – сообщил Сталек отцу, прерывая тишину. Спок сдержал кровь, грозившую прилить к его щекам. Кирк покраснел, отводя глаза. – Я согласен принять его как своего вулканского наставника, когда у него представится возможность.
Кирк кивнул, и на этом разговор был окончен.
–оОо–
Исполняя ритуал вместе со своими земными сверстниками, Сталек глубоко кланяется Джиму. Он садится на колени, его лоб опускается к ногам Джима в знак уважения и бесконечной благодарности. Не прерывая поклона и смотря вниз, он поднимает руки, преподнося Джиму цветочный браслет, поднимает достаточно высоко, чтобы последний мог взять его [1]. Когда Спок замечает, как трясутся пальцы Джима, когда он тянется, чтобы принять браслет, он кидает заинтересованный взгляд на его лицо.
Оно выражает удивление и тоску, смешанные с виной и воспоминаниями о прошлом, которые неожиданно наполняют любящее сердце Джима. Спок чувствует, как со щек Джима капают слезы, так же отчетливо, как и видит их; что-то сильно сжимается в его груди слева и не хочет отпускать. Джим кусает нижнюю губу, заглушая любой звук, грозящий вот-вот вырваться, но Спок теперь знает, каково это – держать Джима в своих руках, когда он плачет. Он знает душераздирающие рыдания Джима, то, как содрогается от них его тело, совсем как сейчас. Спок хочет дотянуться до Джима, успокоить его, сказать и показать ему, что Сталек в безопасности, что он любим, и все это лишь благодаря Джиму. Но он знает, что не может сделать этого. И поэтому он наблюдает за тем, как катятся слезы по его лицу, и как Джим смотрит вниз, осуждая самого себя и не произнося ни слова.
Когда Сталек наконец поднимает голову, Джим разводит руки в стороны. Сталек поднимается и практически запрыгивает в объятия Джима, крепко обхватывая его шею своими тонкими ручками, а талию – бедрами, и последнее движение отчасти ограничено его вулканским одеянием. Джим кажется удивленным, слегка отклоняется, но быстро прижимает к себе Сталека в ответ, опуская подбородок ему на плечо. Он качается назад и вперед, и на его лице блестят слезы и улыбка.
Спок наблюдает за ними с безмолвным удовлетворением. Их глаза встречаются, и Джим коротко взмахивает ладонью. Спок повторяет этот жест. Он не в первый и не во второй раз ловит себя на том, что хочет быть частью того счастья, что разделяют эти двое: чтобы увеличить его и наслаждаться им. Он надеется, что скоро найдет нужные слова, слова, которые расскажут Джиму, какой честью это будет для него. А пока он радуется, смотря на их семью и слегка изогнув в улыбке губы.
–оОо–
Вместе они создали тандем, гармонию. Три раза в неделю Кирк появлялся на лекциях Спока по Расширенной Ксенолингвистике и, сидя в первом ряду, составлял конспекты так же тщательно, как и всегда, а после срывался с места со звонком, чтобы сменить доктора МакКоя, который все еще помогал присматривать за Сталеком. По вечерам в такие дни, в 1700, Кирк оставлял Сталека у Спока перед тем, как отправиться на свои вечерние занятия до 2300. Спок и Кирк оба сходились в том, что Сталек должен был ложиться в кровать в 2100, а потом Кирк на руках уносил его обратно в их дом, расположенный на расстоянии в 1.4 километра, если идти в направлении от Звездной Академии.
Но это случалось нечасто, потому как Сталек читал или медитировал в свободной комнате, предоставленной Споком, после того, как они вместе ужинали перед появлением Кирка. В тех редких случаях, когда Сталек засыпал до прихода Джима, Спок настаивал на том, чтобы Кирк ночевал в его квартире. Когда Кирк приходил в апартаменты Спока по утрам после Академии, он был готов отвести Сталека в детский сад прежде, чем снова погрузиться в учебу. По вторникам и четвергам Спок вел два курса Квантовой Механики, и после них у него занятий больше не было. В эти дни Спок забирал Сталека в 1300 вместо доктора МакКоя и возвращался с ним в Академию, где они вместе изучали вулканские тексты. Они ждали Кирка в библиотеке или встречали его возле его класса в 1630.
Учить Сталека было увлекательно и приятно, и трудности возникали лишь иногда. Сталек с легкостью преуспевал в вулканских упражнениях. Он уже был способен овладеть первой ступенью медитации – обрести физический и душевный покой, длящийся примерно час. Поскольку это являлось пределом того, что мог достигнуть человек, и в то же время было средним результатом для вулканца в возрасте Сталека, уроки Спока, пополнявшие знания Сталека, были наиболее эффективны. Сталек так же прекрасно владел вулканским благодаря самостоятельному изучению материала, регулярным беседам с отцом и прослушиванию записей вулканских новостей. Спок способствовал его успехам, давая ему задания, позволявшие Сталеку совершенствовать язык естественными темпами.
Несмотря на то, что он был еще маленьким и его растил Человек, Сталек не выражал слишком много эмоций. При помощи медитаций он усмирял свои чувства не хуже любого вулканца. Ему было известно, что народ Вулкана ценил логику превыше всего, и он следовал их примеру с того момента, как впервые осознал, что являлся вулканцем. Хотя Кирк вовсе и не был логичным, он сделал все возможное, чтобы объяснить Сталеку важность логики и то, как избегать нелогичности. Когда ему не удалось приучить себя руководствоваться голосом разума, он приобрел множество текстов, написанных Старейшинами Вулкана и повествовавших о том, как лучше всего постигнуть логику. Иногда Сталек все же совершал поступки, подталкиваемый чувствами, и временами, но редко, вел себя действительно нелогично, но он никогда этого не стыдился. За его действиями всегда стояла веская причина – преданность и любовь.
Вдобавок ко всему прочему, Сталек знал, что чем выше его успехи в медитации и усилении физического, духовного и эмоционального контроля, тем лучше он будет владеть собой. Спока приводила в восхищение его твердая уверенность в себе и умение видеть светлые стороны в человеческой натуре и принимать их как должное – то, чего никогда не демонстрировали его вулканские одногодки, когда он сам был ребенком. Это многообещающее понимание и принятие от четырехлетнего ребенка, которым не обладали даже взрослые вулканцы, давало Споку надежду на то, что когда-нибудь отношения между разными планетами и культурами изменятся.
Сталек был любопытным, постоянно расспрашивал Спока о его детстве, о том, какой была его жизнь на Вулкане, о том, как общались между собой вулканцы. Когда Спок поведал ему о том, что был наполовину человеком, и о своей человеческой матери – во время занятий в его квартире, пока Кирк конспектировал материал лекции с ПАДДа Спока, – Сталек выслушал его, не проронив ни слова осуждения. Когда он более тихим голосом рассказал о неприязни и враждебности к нему своих ровесников и учителей в Вулканской Академии Наук, пальцы Кирка неожиданно и по непонятным причинам сжались в кулаки, и Сталек нашел это крайне нелогичным.
Интереснее всего Споку было наблюдать за природой отношений между Сталеком и Кирком. Хотя он уже получил кое-какие идеи, когда соединил свой разум с разумом Сталека, каждое их общение друг с другом подтверждало эти представления. Кирк ограничивал физический контакт со Сталеком, уважая его зарождающуюся контактную телепатию. Сталек в свою очередь время от времени предлагал ему объятия, и Кирк всегда с радостью их принимал.