Кэролайн постучала в дверь и, стянув перчатки, крепко зажала их в руке.
– Может, их нету дома? – сказал Лукас.
– Может быть, их нет дома, – поправила Кэролайн.
– Я так и сказал.
– Нет, не так.
– Кэро, черт возьми, я не заставлял вас выходить за меня замуж.
Она глубоко вздохнула.
– Я не собираюсь спорить с вами, Лукас. Вероятно, они где-то в саду.
Она обошла кучу вырванных корней и каких-то инструментов и оглядела огород, квадратный кусок земли с грядками овощей. Там она увидела отца Эмили, который копался в земле.
– Мистер Кинникотт! Добрый день! – Когда она подошла ближе, ее улыбка угасла. Он стоял на коленях, копаясь в земле голыми руками, и с раздражением морщил густые брови. Несколько сморщенных корнеплодов лежало рядом на траве. – Мистер Кинникотт, я надеюсь, вы не возражаете, что мы въехали во двор? Я привезла вам пирог, он в карете. Я пошлю Энн за ним.
– Она больше у нас не работает, – сказал фермер, с мучительной гримасой поднимаясь на ноги.
– У вас новая горничная?
Его загорелый лоб прорезали глубокие морщины.
– У нас вообще нет горничной. Сами справляемся. Эмили в доме, если вы хотите ее видеть… Спасибо, мэм, за пикник. Это было очень хорошо для нее. Я все время твержу, что ей надо почаще выходить из дома. Бывать на солнце.
– Она… нездорова? – От резкого голоса Лукаса Кэролайн вздрогнула. Она не слышала, как он подошел.
– Да нет, – ответил старый фермер, вытирая бровь тыльной стороной ладони, – просто ленится. Вбила себе в голову, что она леди. Сидит целый день без дела. Это все лень.
– Но это так не похоже на мисс Кинникотт, – возразила Кэролайн.
Он копнул землю, стараясь выдернуть еще один корень.
– Она все читает всякие романтические истории. Как я понимаю, берет их у вас.
Под его осуждающим взглядом Кэролайн покраснела.
– Да, они такие… поучительные.
– Может быть, мы пройдем к мисс Кинникотт? – предложил Лукас.
– Ну да, а когда уедете, скажите, чтобы она шла сюда и помогла мне.
Лукас потащил Кэролайн к дому, крепко сжав ее локоть.
– Ни слова, – предупредил он. – Не стоит сердить мистера Кинникотта, это не поможет Эмили.
Кэролайн взглянула на него с раздражением, но смягчила свой гнев, увидев в его глазах искреннюю заботу. Она намеренно небрежно постучала в дверь, но, когда ответа не последовало, сама открыла ее.
– Мисс Кинникотт!
– Я здесь, – послышался слабенький голосок.
Лукас вошел первым, Кэролайн следом за ним. Не успела она переступить порог дома, как холод пронзил ее до костей. Казалось, солнце никогда не заглядывало в эти сырые, темные комнаты.
Миновав прихожую, они вошли в маленькую гостиную. Эмили сидела на узкой железной кровати, придвинутой к окну. Мягкий свет с трудом проникал через грязные стекла, придавая ее бледным щекам еще более неживой серый оттенок. Услышав шум шагов, Эмили повернула голову, заправила за ухо выбившийся завиток и робко улыбнулась гостям. Комнату едва освещало несколько сальных свечей. Слава Богу, подумала Кэролайн, здесь есть хотя бы свет, если нет тепла.
– Добрый день, мистер и миссис Дэвин. Вот так сюрприз… – Эмили не договорила и зашлась кашлем. Она прижимала обе ладони к губам, стараясь унять резкий лающий звук, который, казалось, разрывал все тело.
Сердце Кэролайн сжалось. В этот момент она поняла, что Лукас прав, а она ошибалась. Ужасно ошибалась. Лукас подошел к ней и дотронулся до ее плеча, гордость требовала, чтобы она отодвинулась. Но она ощущала его искреннее сочувствие и радовалась его поддержке.
– Мисс Кинникотт… Эмили… – Она подошла, опустилась на колени рядом с девушкой и погладила ее влажный, холодный лоб своей теплой ладонью. В сером свете круги под ее глазами выглядели как полумесяцы во время затмения. – Почему вы не сказали мне, что больны?
Эмили грустно взглянула на Кэролайн.
– Я не… хотела беспокоить вас. Вы были так добры, приглашая меня в Фаллингейт. Я боялась, что если вы узнаете о моем нездоровье, то больше не захотите меня видеть. А я очень дорожила нашим общением.
– Но я могла бы помочь вам. – Взгляд Кэролайн прошелся по бедной гостиной. Мебели осталось мало, и та была пыльная и старая. По всему видно, что камин давно не зажигали. – Нужно развести огонь, вам станет теплее. И тарелка горячего супа была бы очень кстати… Лукас, не могли бы вы растопить камин?
Покачав головой, Эмили схватила Кэролайн за рукав:
– Нет. Отцу слишком тяжело резать торф, а дров и угля у нас не осталось.
Кэролайн еще раз обвела комнату глазами. Так вот почему так мало мебели! Они в отчаянии сожгли все, что можно, еще прошлой зимой.
– Вы могли бы брать дрова в Оленьей роще, это как раз неподалеку.
– Но это ваша собственность.
– Какая чепуха! – воскликнула Кэролайн, передернув плечами. – Кроме того, мистер Доррис говорил вашему отцу, что он может брать дрова в обмен на работу в Билберри. Разве не так?
– Мистер Доррис не хочет, чтобы мой отец работал у него.
– Это еще почему? – нахмурилась Кэролайн.
– С отцом… стало очень не просто. Он спорит по любому поводу. Характер испортился после того, как умерла мама. Я поначалу обрадовалась приглашению в Билберри-коттедж, но потом поняла, что это исходит от вас, а не от мистера Дорриса.
– Я разрешаю вашему отцу взять столько дров в Оленьей роще, сколько он хочет. Лукас, это совсем рядом. Не могли бы вы присмотреть там что-нибудь для камина?
– Конечно.
Кэролайн подождала, пока он не ушел, потом осторожно пощупала лоб Эмили, прикусив губу и едва сдерживая слезы раскаяния. Опустив глаза, она заметила обтрепавшиеся манжеты и задрожала.
– Эмили, вы когда-нибудь простите меня?
– Миссис Дэвин, вы не должны себя винить.
– Нет, я должна просить у вас прощения за то, что была слепа и не замечала вашего состояния. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз навещала вас. А когда вы приезжали в Фаллингейт, то всегда делали вид, что у вас все прекрасно. Но теперь-то я понимаю, что была слепа. Я так боюсь за вас…
Она притянула Эмили к себе и крепко обняла. Плечи Кэрол подрагивали, она тихо рыдала, уткнувшись в волосы девушки и обняв ее худенькое тело.
– Вы так добры, Кэрол, не плачьте. Вот увидите, мне скоро станет лучше.
Кэролайн вытерла глаза, пытаясь улыбнуться.
– Конечно, и пожалуйста, возвращайтесь со мной в Фаллингейт. Я хочу позаботиться о вас.
Эмили задохнулась и закашлялась.
– Нет. Отец не позволит мне. Если бы появилось солнце, мне бы сразу стало лучше. Как тогда, на пикнике… Сегодня один из самых плохих дней.
Кэролайн стиснула ее тоненькие пальчики.
– Тогда я пошлю вам какой-нибудь еды и попрошу доктора Кавендиша навестить вас и оставить лекарство.
Эмили ничего не сказала.
– Я утомила вас, – прошептала Кэролайн. – Что ж, сегодня я уеду, но скоро вернусь.
– Не беспокойтесь обо мне.
– Какое тут беспокойство…
– Спасибо. – Эмили прикрыла глаза и секундой позже уже спала.
Когда Лукас вернулся с охапкой дров, в комнате стояла тишина. Кэролайн, казалось, глубоко ушла в свои мысли, а Эмили спала. Стараясь не шуметь, он разжег камин, принес из кареты яблочный пирог и, отнеся его на кухню, вернулся в гостиную.
– Кэро, – тихо сказал он, осторожно дотрагиваясь до ее плеча. – Кэро, мы должны ехать.
Она вздрогнула:
– Я не слышала, как вы вернулись.
Он наклонился, обнял ее за плечи и, подняв со стула, повел к выходу. Снаружи уже начало моросить.
– Хотите попрощаться с мистером Кинникоттом? – спросил он, когда они подошли к карете.
– Нет.
На обратном пути они снова молчали. Лукас с рассеянным видом вертел в руках отполированную трость, покачиваясь под ритм колес. Он смотрел на Кэролайн, но она ни разу не ответила на его взгляд. Она отвернулась к окну и облокотилась на подоконник, прижав ладонь к твердо сжатым губам. «Бедная девочка, – думал он. – Совершенно выбита из колеи».
– Кэролайн…
– Молчите. Не говорите ни слова… – Она замолчала, разглядывая пейзаж. – Вы правы. Я эгоистична и слепа. Никогда не прошу себе!