– Угостишь чаем? – спрашивает он, очаровательно улыбаясь. – Честно говоря, я ужасно проголодался.
– О, – немного смущенно мямлю я. – У меня вообще-то нет еды. То есть, что-то, конечно, есть, но не думаю, что ты этим наешься.
– Та чудесная старушка звала на оладушки, – подмигивает он, вставая с дивана и поднимая меня. – Предлагаю воспользоваться ее приглашением.
У бабы Нюры мы не только едим, но еще она заставляем фон Дервиза растопить у нее баню и с удовольствием паримся. Раздельно, если кому-то это интересно. Спим мы также раздельно, если и это кому-то интересно.
Он долго ворочается на диване, скрипя его старым деревянным корпусом, но, наконец, затихает.
– Марта, – зовет он меня.
– Да, – шепчу в ответ я.
– Ты точно не ненавидишь меня? – спустя несколько секунд молчания спрашивает он тихо.
– Никит, – да, да, я запомнила его имя. – Я же уже говорила, что нет. Почему я должна тебя ненавидеть? В том, как сложились наши с тобой жизни, виноваты родители, но не мы с тобой.
Я не вижу его, но слышу, как он облегченно вздыхает, а я в ответ улыбаюсь, как дурочка.
– Ты хоть понимаешь, что теперь, когда мы по-настоящему вместе, нам придется тяжело. Прости, но не думаю, что общество, а тем более мама, хорошо к этому отнесется.
– Ну, небольшая то репетиция у нас уже была, – я поворачиваюсь на бок, и моя старая кровать на пружинах скрипит еще громче дивана фон Дервиза. – Ничего, пережили.
– Это был всего лишь день. И то, в конце него ты меня бросила, – недовольно бурчит он.
– И не надейся, – смеюсь я. – Я не собираюсь больше тебя бросать.
Он вновь ненадолго замолкает, после чего произносит без тени веселья в голосе:
– Не бросай меня.
– Хорошо, – шепчу в темноту я.
– Марта, – вновь через какое-то время зовет он меня.
– Да, Никита, – хм, кажется, мне нравится называть его по имени.
– Ты же понимаешь, что я не могу оставить это все просто так?
Я хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду. Но Красавчик тут же разъясняет:
– Я не могу допустить того, чтобы ты продолжала жить здесь одна. У тебя нет денег, нет того, кто бы позаботился о тебе. Это неправильно, Марта.
– Ты не понимаешь, – я резко сажусь в кровати, смотря на тень фон Дервиза, который через пару метров от меня лежит на диване. – Если службы опеки узнают о том, что я осталась одна, они заберут меня. Устроят в какой-нибудь детский дом или школу-интернат, – я вижу в темноте, как фон Дервиз тоже садится и поворачивается ко мне. – Я не хочу вновь привыкать к новому месту, находиться среди чужих людей. Мне меньше чем через год восемнадцать. И тогда уже они не обязаны будут обращать на меня внимание.
– Хорошо, – я плохо вижу в сумраке, но, кажется, он кивает. – Но ведь ты вернешься в пансион, правильно? Там я о тебе смогу позаботиться. А каникулы будешь проводить у нас в замке.
От его слов, что он позаботится обо мне, что-то в груди приятно сжимается. Обо мне мало кто заботился, но он готов. И я ему за это благодарна. Но тут меня осеняет догадка:
– Только не говори, что ты собираешься делать это из чувства вины, Красавчик. Мы же вроде как выяснили, что ты мне ничего не должен, и что никто из нас ни в чем не виноват.
– А еще ранее мы выяснили, что я влюблен в тебя, как последний идиот, – я вижу, как он встает с дивана и в два широких шага преодолевает расстояние между нами. – И если ты не знала, Марта, то последние идиоты, как я, просто обожают заботиться о своих любимых девушках.
– Ох, – только и могу сказать я, когда он садится на край кровати, и немного скатившись ко мне, приближает свое лицо к моему. – Кажется, мне нравятся идиоты.
Он тихонько смеется, а затем целует меня. Нежно, трепетно, осторожно.
– Можно я лягу с тобой? – оторвавшись от моих губ, спрашивает Красавчик.
– И не надейся, – я бью его по груди и смеюсь, стараясь, чтобы голос не выдал мою нервозность. Все-таки, кажется, к такому я еще не готова.
– Глупенькая, – улыбается он, приобняв меня за плечи. – Я не собираюсь к тебе приставать, обещаю – хотя и очень хочется. Просто на твоем диване какая-то пружина упирается мне прямо в ребра.
Блин, стоит ли доверять парням, если они говорят, что не будут приставать, чтобы залезть к тебе в койку? Что-то мне подсказывает, что нет, но я все равно двигаюсь, уступая место фон Дервизу.
– Черт, ты просто медведь, – шиплю я, пока он пытается уложить свое внезапно увеличенное тело в кровать.
– Просто твоя кровать маленькая, – оправдывается он, неловко ворочаясь.
В итоге мы все-таки укладываемся: фон Дервиз обнимает меня руками и ногами так, что я чувствую себя в каком-то коконе счастья.
– Марта, – вновь зовет меня парень.