Произошедшее с ней вчера здорово меня напугало, «кто-то управлял одним из вас» ― это были слова Винса. Неужели, не помня себя, я убил птицу? Или некто, приняв мой облик, свалил своё преступление на меня, надеясь, что Зилла меня прикончит. И она была к этому близка… Как же страшно жить в этом мире, и смогу ли я дождаться возвращения домой?
Но больше всего меня разволновало вчерашнее открытие ― я, и вдруг ― маг? Теоретически, конечно ― ведь ничему не обучен и беспомощен, словно ребёнок. Но вряд ли это остановит эльфов; меня прикончат только за то, что я человек с задатками мага. А как же Винс, его странное поведение и слова, может, они мне приснились? Могу ли я ему верить, или это был лишь его пьяный бред? Он же сам меня предупредил, чтобы никому не доверял. Безумие какое-то, я не выдержу…
Схватившись за голову, быстро помчался в свою комнату и бросился на кровать, закрыв голову подушкой. Так скверно я давно себя не чувствовал, разве однажды в детстве, когда отец грозился выпороть ремнём за какую-то шалость, а мама закрыла меня собой. Помню, как испуганно смотрел на багровую полосу, растекавшуюся по её руке, и мне было так плохо и стыдно, словно это я был виноват в случившемся с ней. А она, глядя отцу в глаза, произнесла: «Никогда не смей трогать моего сына!» И отец отступил. «О, моя удивительная мама, которую ничто не могло сломить. Как же я скучаю по тебе…»
В комнате раздалось покашливание, и непривычно робкий голос Уго произнёс:
«Ты проснулся, Эжен? Как себя чувствуешь после вчерашнего?»
Я буркнул: «Нормально».
― Что ж, тогда буди Фаби, позавтракаем и поедем. Дилижанс будет через час, вещи я собрал.
― И куда мы отправимся? ― спросил просто так, сейчас я был в таком подавленном настроении, что мне было абсолютно всё равно, куда тащить свои кости.
― Сначала в наш загородный дом, он стоит у моря. Там так красиво, и можно купаться целый день. Тебе понравится, вот увидишь.
Я встал и кивнул. Уго вышел, мне показалось, в его глазах промелькнула тревога, совсем не соответствовавшая его же оптимистичной интонации. Нашёл за занавеской ванную с горячей водой и, быстро приведя себя в порядок, пошёл к Фаби. Но он уже поджидал меня на кухне, и мы быстро позавтракали, не тратя время на разговоры.
Угрюмые и подавленные, уже совсем скоро все тряслись в дилижансе, в котором, к счастью, к нам никто не присоединился. Скорее всего, своеобразный вид Зиллы отпугивал возможных попутчиков. Было странно сидеть в полной тишине. Уго откровенно печалился, Фаби уткнулся в книгу, Зилла спала, свернувшись большим клубком у моих ног, а мне оставалось безрадостно пялиться из окна на быстро проносящиеся мимо пейзажи, чем-то напоминавшие пустынные области Крыма.
Дорога была неровной, часто виляя, при этом экипаж немилосердно трясло, и только поэтому я не задремал. Меня укачало не хуже, чем на море, и пришлось попросить Уго остановиться на пару минут, чтобы я смог передохнуть.
Ему это не понравилось, но, поворчав, он согласился. Зилла так крепко уснула, что я не стал её будить, рассудив, что всё равно скоро вернусь. Я вылез из дилижанса и пошёл вдоль дороги, с одной стороны примыкавшей к скале, а с другой ― нависавшей над морем.
― Сейчас, сейчас, пройдусь пару минут, и мне сразу станет легче, ― убеждал то ли самого себя, то ли гоблина, бредущего в нескольких шагах позади меня.
Я не понял, как из совершенно гладкой скалы появилась лохматая рука и, схватив меня за шиворот, утянула за собой. Там, где я оказался, было абсолютно темно, но пахло отвратительно. Словно гигантский городской мусорный бак, неделями не вывозившийся под раскалённым солнцем, решили выбросить именно сюда. Да я чуть не задохнулся от этого непередаваемого «амбре». Пришлось срочно зажать нос, а лохматая и довольно когтистая лапа продолжала меня куда-то тащить за собой.
Конечно, я испугался, но страх часто вызывал во мне обратную реакцию ― желание бунтовать.
― Эй, ты, как там тебя, лохморукий, отпусти меня, слышишь, а то хуже будет.
Он молчал и продолжил меня тащить. Наверное, по-русски не понимал. Тогда я повторил эту же фразу по-эльфийски. Однако реакция была нулевая, из чего я сделал вывод, что мой похититель, скорее всего, глухой, потому что орал я довольно громко. Рассчитывал, что «свои» услышат мои вопли и придут на помощь. Но тут я ошибся. Оно заговорило, и его голос был, мягко выражаясь, необычным. Он скорее напоминал что-то среднее между мышиным писком и шуршанием змеи в террариуме. Думаете, такого не бывает? Я тоже так раньше думал.
― Замолчи, эльф, иначе я съем несколько твоих пальцев прямо сейчас, я очень голоден.
Вместо того чтобы последовать этому совету и собраться с силами, я начал противоречить.
― Слушай сюда, морда, какой я тебе эльф, глаза раскрой. Или хотя бы свет включи, сам увидишь.
― Мне не нужен свет, я чувствую твой запах, он очень вкусный.
Я буркнул:
«Это вряд ли, здесь так жарко, что весь пропотел с головы до ног. Любишь потное и скользкое, да?»
Он вдруг остановился, и у меня в душе зародились нехорошие предчувствия. Чёрт его знает, может, у него зубы людоеда, а у меня, чтобы обороняться, не то, что ножа, даже вилки с собой не было. Сам не знаю, откуда вдруг пришла мысль, и я гаркнул:
«Дайте свет, что б вас…»
Вокруг не просто посветлело ― узкий коридор, по которому меня, оказывается, тащили, залило ярким весёлым светом, причём, разных сменяющих друг друга оттенков, как на цирковом представлении. Я сам от удивления рот раскрыл: не хватало только медведей на мотоциклах с развевающимися флагами и бравурного марша духового оркестра.
То существо, что тянуло меня за собой, упало на землю, беспомощно закрыв морду волосатыми лапами. Теперь я хорошенько его рассмотрел: ну одно слов ― урод: ростом где-то мне по грудь, задние лапы короткие, но сильные, хвост лопатой волочился по пыли, оставляя заметный след, тело покрыто бурой шестью. Даже не знаю ― что за за генетический сбой, жалко его маму, нелегко с ним пришлось, наверное…
В общем, я так и не понял, что это было ― помесь гигантской говорящей крысы с утконосом или ещё кого-то более ужасного с крокодилом. Но от света неизвестный мне зверь визгливо заверещал, чуть меня не оглушив, и припустился на всех четырёх лапах куда-то вперёд по тоннелю. Я увидел в пыли камень, схватил его и швырнул вслед этому «нечто». Камень, к моему изумлению, в полёте распрямился, превратившись в удивительную безглазую ящерку.
― Тоже мне, развели тут зоопарк, одно слово ― эльфы, всё у них не как у людей, ― бормотал я, возвращаясь по своим следам, пока не вышел к узкой расщелине, через которую меня похитили. Зажмурившись от яркого солнца, сразу попав в руки рыдающих Уго и Фаби. Рядом бегала мой горе-телохранитель, радостно подвывая.
― Живой, Уго, смотри, он остался жив! ― всхлипывал Фаби у меня на груди. Пришлось погладить его по голове, что б он успокоился. Уго опять был покрыт нервными пятнами, и, испугавшись, что он упадёт в обморок, я быстро сказал:
«Прекратите истерику, со мной всё в порядке. Ничего страшного не случилось!»
― Я видел, как тебя схватила мохнатая рука и утащила за собой, в этих местах живут горные тролли. Мы с Фаби подумали, что потеряли тебя навсегда…― страдал Уго.
― Тролли? Странно, что-то они у вас какие-то мелкие, я их себе другими представлял. Ну, хватит меня тискать, Фаби, поехали дальше, хочу скорее к морю, искупаться…
Оба «встречающих» повеселели, убедившись, что я жив, и потащили меня к дилижансу. Всё оставшееся время они не давали мне покоя, в подробностях расспрашивая, что со мной произошло в скале. Я не упустил шанс повеселиться, то есть насочинял всякого, так, что у Уго глаза полезли на лоб от моего вранья, а Фаби, наоборот, смотрел на меня, как на героя, заставив устыдиться собственно буйной фантазии.
За такими разговорами мы и не заметили, как добрались до пункта назначения. Выгрузили из дилижанса вещи, причём, делать это почему-то пришлось мне одному: Уго хватался за сердце после моих изобретательных россказней, Фаби был выше работы слуги ― ну как же, благородный, так его раз так, эльф… Но я быстро образумил его, сказав, что один не потащу вещи, а просто выкину их в море, пусть поплавают.