— Что же ты собираешься делать?
— Не знаю, но я не собираюсь убивать принца!
— Тихо… — Артейн бросил взгляд через плечо. — Конечно, ты не будешь убивать принца. А что еще сказал маршал Рупник?
— Сказал, что договор принца с Англией заставит Австрию напасть на нас. Вот почему мой долг — убить принца Августа.
Артейн выругался сквозь зубы. Взглянув на приятеля, спросил:
— Ты думаешь, Рупник прав насчет Австрии? Карк пожал плечами:
— Не знаю. Может, и прав. Но я точно знаю другое: пока Рупник отсиживался в Англии, Август десять лет сражался за Юру!
— Тихо… — прошипел Артейн.
— Не бойся, — сказал Карк. — Никто не обращает на нас внимания.
— А как случилось, что Рупник выбрал именно тебя? — спросил Артейн.
— Он знал, что я был одним из тех, кому герцог Адаме помог после Аустерлица. И он, наверное, решил, что буду рад видеть Франца на престоле.
Артейн прикоснулся к шраму на своей щеке.
— Ты думаешь, Франц вовлечен в этот заговор?
— Конечно, нет, — ответил Карк. — Франц и Август добрые друзья. Не думаю, что вовлечен и герцог Марко. Это все Рупник. Похоже, он боится вести армию в бой. Он явно осрамился при Аустерлице. И знаешь… Он обеща сделать меня лейтенантом. Думает, что меня можно купить.
Приятели ненадолго умолкли. Допив свой кофе, Карк проговорил:
— Понимаешь, если мы не выполним эту работу, маршал найдет других.
— Ты сказал… мы?
— Ты должен помочь мне, — заявил Карк. — Я один не справлюсь.
Артейн вздохнул:
— Да понимаю… — Он опять потрогал свой шрам. — Но я ведь сражался вместе с принцем Августом при Ватерлоо. Он даже поговорил со мной перед битвой.
— Мы должны предупредить его, — перебил Карк. — Кто знает, какие у Рупника могут быть планы? Возможно, мы у него не единственные.
Артейн снова вздохнул:
— А как нам предупредить его? Как приблизиться к нему? Мы ведь не можем заявить, что желаем поговорить с принцем.
Карк ненадолго задумался. Потом сказал:
— Если у нас нет доступа к принцу, мы должны поговорить с тем, у кого он есть.
— С кем же?
— Лучше всего — с графом Гинденбергом. Ведь он главный министр Августа.
— Еще кофе?! — прокричала хозяйка.
— Нет-нет, спасибо!
Приятели обменялись взглядами. В очередной раз осмотревшись, Карк предложил:
— Нам надо увидеться с Гинденбергом. Артейн молча кивнул.
Минуту спустя гвардейцы поднялись из-за стола и направились к выходу.
Граф Гинденберг уже собирался покинуть свой дворец — у него была назначена встреча с австрийским послом, — но тут секретарь доложил, что с ним хотят поговорить двое гвардейцев.
— И мне кажется, — добавил секретарь, — что эти люди чем-то очень встревожены. Они сказали, что это «дело жизни и смерти».
Гинденберг нахмурился:
— Ты знаешь их имена?
— Да, ваше сиятельство, Карк и Артейн.
«О Боже», — подумал Гинденберг, он сразу же все понял.
— Пригласи их в приемную, Грасс.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
Час спустя, после беседы с Карком и Артейном, граф Гинденберг сидел в особняке маршала Рупника.
— Очевидно, Франц ошибался относительно преданности своего друга Карка, — с саркастической улыбкой проговорил граф.
Рупник кивнул, однако не проронил ни слова. Граф продолжал:
— Приятель, которого Карк втянул в это дело, — ветеран Ватерлоо, и он восхищается Августом.
Рупник выругался сквозь зубы. Усевшись в кресло, спросил:
— Они сообщили об этом кому-то еще? Граф отрицательно покачал головой:
— Нет, не сообщили.
— Вы уверены?
— Абсолютно. — Гинденберг усмехнулся. — Они пришли ко мне, потому что знали: я имею доступ к принцу в любое время. И я сказал им, что сам займусь этим делом, а они должны молчать.
— Да, тогда… конечно… То есть все можно исправить, верно? — пробормотал Рупник.
— Разумеется, можно. Но от них придется избавиться, — проворчал Гинденберг.
Тут в дверь постучали, и оба насторожились.
— В чем дело?! — прокричал Рупник.
— У меня доклад, который вы требовали, маршал! — раздался из-за двери голос секретаря Рупника.
— Позже! — крикнул Рупник.
Дождавшись, когда шаги за дверью стихнут, Гинденберг спросил:
— Вы можете это устроить?
— Конечно, — кивнул Рупник. — Всегда можно нанять убийцу для такого незначительного дела. Гораздо труднее найти того, кто согласится убить принца.
— Думаю, больше не стоит прибегать к помощи гвардейцев, — сказал Гинденберг.
Маршал пристально посмотрел на главного министра и вполголоса проговорил:
— Возможно, нам придется самим сделать это.
Гинденберг с сомнением покачал головой:
— Это слишком опасно. Нет, нам придется найти подходящего человека.
Вечером того же дня Карк и Артейн затаились в дальнем углу конюшни, примыкавшей к баракам дворцовой гвардии. Они то и дело озирались и говорили почти шепотом.
— Похоже, Гинденберг не сделал ничего, чтобы предупредить принца, — высказал свое подозрение Карк. — У графа был целый день на это, но никто не послал за нами, чтобы мы все подтвердили.
— А что, если он не собирается ничего сообщать принцу? — спросил Карк.
Друзья обменялись взглядами, и каждый увидел в глазах другого подтверждение своих собственных страхов. Артейн облизнул пересохшие губы:
— Может, Гинденберг в заговоре с Рупником?
Карк тяжко вздохнул:
— Я начинаю думать, что так и есть. Что еще могло помешать ему предупредить принца? Это не тот случай, когда можно мешкать.
— Если они оба в этом деле — грош цена нашим жизням, — пробормотал Артейн.
— Само, собой, — кивнул Карк. Артейн громко выругался.
— Потише, приятель, не горячись, — проворчал Карк.
— Теперь только мы сами можем себя спасти, — заявил Артейн. — Но для этого надо предупредить принца.
— А как? — На худой щеке Карка задергался нерв. — У нас нет к нему доступа, и я готов держать пари на свое жалованье, что нам не позволят к нему приблизиться.
— Так что делать? — со вздохом проговорил Артейн. Тут глаза Карка вдруг расширились, и он замер — словно окаменел.
Артейн с удивлением взглянул на приятеля:
— В чем дело?
— Кажется, я знаю, что делать, — сказал Карк. — Если мы не можем увидеться с принцем, значит… мы должны повидать принцессу.