Мы с Заком говорим одновременно, как непоседливые дети.
Я смеюсь, немного смущаясь. Почему мне всегда приходится краснеть? Всегда?
— Я — Зак, а это Эмелия.
— Верно. Инженерный отдел и отдел сохранения архитектурных ценностей соответственно. Теперь я вспомнил. Рад видеть вас.
Мой взгляд перебегает на профессора Барклая. Жду, что он обернется и поприветствует нас, но он этого не делает. Поскольку не отрывает своего внимания от телефона, набирая сообщение, или электронное письмо, или что там у него такое важное.
Знаю, что не должна этого делать, но дарю себе мимолетное мгновение, чтобы взглянуть на него, рассмотреть детали, по которым я тоскую последние несколько лет: загорелую кожу между аккуратной линией роста волос и накрахмаленным воротничком рубашки, покрой пиджака на широких плечах, резкую линию подбородка в профиль. Это то, чего я была лишена, ракурсы, которые никогда не показывались в социальных сетях.
Кажется, что внедорожник внезапно уменьшается в размерах. Хотя до сих пор я никогда не испытывала клаустрофобии, сейчас мне трудно преодолеть это ощущение. Профессор Барклай действует как вакуум в замкнутом пространстве. Его одеколон, хотя и едва уловимый, является постоянным напоминанием о том, что он здесь, на расстоянии вытянутой руки, даже когда я отвлекаюсь, чтобы посмотреть в окно.
Когда внедорожник отъезжает от взлетно-посадочной полосы, мистер Бэнкс втягивает профессора Барклая в разговор. Очевидно, что из них получается хорошая команда. Даже если бы я захотела подслушать, едва ли смогла бы за ними угнаться. В основном они говорят скороговоркой.
— Сегодня утром Цинциннати выдал разрешения на снос вспомогательных зданий, — отмечает мистер Бэнкс.
— Уже? Джоан спустилась вниз, чтобы немного смазать колеса?
Мистер Бэнкс фыркает.
— Ты думаешь, она имеет к этому какое-то отношение? Это я и мое обаяние.
— А что с разрешениями застройщика?
— Задерживаются.
— Канализация и вывеска?
— Задерживается. Задерживается.
— Еще раз, кто руководит выдачей разрешений в Цинциннати?
— Дэн Келлер.
— Я думал, Ройс его заменил?
— Мы хотели, чтобы его сменил Ройс, но нет, Дэн по-прежнему главный.
Профессор Барклай качает головой.
— Пройдет еще полгода, прежде чем мы начнем строительство.
— Мы приступим к демонстрации и будем надеяться на лучшее. Я хотел спросить, Миранда приедет в эти выходные?
Сказать, что я напрягла свои уши, значит преуменьшить. Я настолько настраиваюсь на то, что сейчас скажет профессор Барклай, что даже откидываюсь на сиденье, затаив дыхание и не моргая.
Кто такая Миранда? Блондинка с фотографий? Женщина, которую я так часто видела за последний год? Они все еще говорят о работе или…
— Нет.
Я пытаюсь разобрать это слово и расшифровать, означает ли оно довольное «нет» или огорченное, но не могу понять.
— Значит, ты будешь один? — недоумевает мистер Бэнкс.
— Похоже на то.
— Знаешь… если тебе нужна помощь в этом отношении, я к твоим услугам. Могу устроить тебе свидание.
Профессор Барклай отвечает коротким смешком, и больше ничего.
Я сжимаю руки в маленькие мятежные кулачки по бокам от бедер. Мысль о том, что у профессора Барклая будет свидание с кем-то новым, с кем он мог бы расхаживать, заставляет мою кровь кипеть.
Зак придвигается немного ближе и говорит тихо, не обращая внимания на разговор, происходящий на один ряд впереди.
— Я не знал, что ты из Дартмута, — говорит он, указывая на мою старую студенческую сумку, стоящую у ног. Я ей почти не пользуюсь, но сегодня беру с собой, чтобы перевезти все вещи на строительную площадку.
— Дартмут? — спрашивает мистер Бэнкс, оборачиваясь и с любопытством глядя на меня. — Когда ты закончила?
Я отвечаю ему, а затем изо всех сил стараюсь не перевести взгляд на профессора Барклая.
Мистер Бэнкс хмурится и смотрит на своего партнера.
— Ты все еще был там, не так ли? Вы знали друг друга? — он снова поворачивается ко мне. — Вы посещали его курсы?
— Нет.
Держу это слово наготове. Оно выстреливает так быстро и решительно, что я не оставляю профессору Барклаю возможности возразить.
Густые каштановые брови мистера Бэнкса в замешательстве хмурятся.
— Это странно… учитывая вашу специальность.
Я пожимаю плечами и смотрю в окно.
— Это большой кампус.
— Даже если мы и пересекались, я не могу уследить за всеми своими студентами, — добавляет профессор Барклай.
Это заявление ранит, и мне приходится напоминать себе, что это ложь. Он действительно помнит меня и доказал это вчера в лифте. Просто подтверждает мою историю. Не позволяй этому причинять боль.