Я пью второй коктейль, когда Александр, наконец, отрывается от работы, чтобы найти меня. Он приближается, все еще разговаривая с людьми, мимо которых проходит, но когда его глаза встречаются с моими, выражение лица меняется. На смену его публичной персоне приходит более доступный человек.
Он машет в сторону моего бокала.
— Что пьешь? Это вкусно?
— Их фирменный коктейль на этот вечер. Он цитрусовый и сладкий, — говорю я ему.
Он кивает и просит у бармена еще один, прежде чем облокотиться на стойку и посмотреть на меня. Секунду мы молчим. Он просто смотрит на меня, как будто не верит своим глазам.
Не знаю, чего ожидала от встречи с ним. Я росла единственным ребенком и большую часть времени был одинока. Интересно, насколько я изменилась, если бы Александр был рядом со мной на протяжении всей моей юности?
— Ты действительно похожа на Кэтлин.
Я улыбаюсь.
— И ты тоже похож на свою мать.
— Ты с ней встречалась?
Качаю головой.
— Я видела ее только на фотографиях. Она все еще во Франции?
Он кивает.
— Отказывается покидать Париж. Она настоящий сноб по отношению к городу.
Думаю, я бы тоже была такой, если бы жила там.
— Почему ты в Бостоне? — спрашиваю его.
— Работаю. А ты?
— Работаю.
Его глаза задумчиво прищуриваются.
— Сколько тебе лет?
— Мне только что исполнилось 25. А тебе? 30?
— Да, а Эммету — 33.
Не могу удержаться от смеха над тем, как все происходит. Это как быстрое свидание, только без возможности любовной связи.
— Это странно?
— Немного.
Я наклоняюсь вперед, взволнованная возможностью утолить свое любопытство.
— Где ты обычно живешь?
— В основном в Париже, но за последние несколько лет я так много путешествовал по работе, что едва ли задерживаюсь на одном месте дольше нескольких месяцев.
Хмурюсь, только сейчас осознавая, что у него нет сильного французского акцента, как я думала. Я говорю ему об этом, а он пожимает плечами.
— Мы с Эмметом учились в Сент-Джонсе больше десяти лет, и мне пару раз надирали задницу за мой акцент. Было лучше без него.
Конечно. Я знала, что они учились именно там. Сент-Джонс — это школа-интернат на севере штата Нью-Йорк, куда представители элиты со всего мира отправляют своих детей якобы учиться, но на самом деле это для того, чтобы они могли общаться с детьми из других известных семей.
И все же обидно за акцент.
— Твой тоже не такой, каким я его себе представлял. Но Кэтлин была американкой, так что это все объясняет.
Я зацикливаюсь на слове «была».
Значит, он знает, что моя мать скончалась. Я не была уверена.
Какая-то часть меня цеплялась за надежду, что Александр и Эммет ничего не замечают. Так было легче думать о них лучше. Но если он знал, если они все знали, и никто из них не протянул мне руку помощи за эти годы…
Мои мысли превратили вечер в безрадостное событие. Надо бы забыть об этом и наслаждаться моментом, но гордость не позволяет оставить несправедливость без внимания.
— Почему ты никогда не пытался связаться со мной? Хоть как-нибудь?
Его добродушное выражение лица меняется. Я порчу наш момент, омрачаю его грозовыми тучами.
— Ты должна понимать, насколько сложна вся эта ситуация.
— Это не обязательно должно быть так, — говорю я, как наивный ребенок.
Он проводит рукой по волосам.
— Мой отец и Эммет…
— Не хотят иметь со мной ничего общего.
Он тяжело вздыхает.
— Не надо приукрашивать. Я знаю правду.
Он принимает напиток от бармена и делает большой глоток, прежде чем ответить.
— Ты права в том, что они оба предпочли бы продолжать в том же духе. Они не видят смысла ворошить старые болезненные воспоминания.
— Но я не воспоминание. Я человек. И все еще здесь, после смерти моей матери… У меня нет семьи. Никого.
Когда заканчиваю, удивляюсь, что произнесла эти слова. Я никогда не была так откровенна с человеком, которого только что встретила. На самом деле я даже с Соней не откровенничаю. Она не знает, как сильно на меня до сих пор влияет смерть моей матери, как больно мне быть совершенно одной в этом мире.
В теплых карих глазах Александра столько сочувствия, когда он изучает меня.
— Я бы хотел, чтобы мы были братом и сестрой, но если уж на то пошло, я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Мне не изменить прошлое, но в обозримом будущем я буду в Бостоне. Мы с тобой можем встретиться. Вот, дай мне свой телефон.