– Что со мной будет?
Да, я – эгоистка. Из всех возможных вопросов меня больше всего волновал именно этот. А не, к примеру, как вообще возможно изменить свою физическую форму и обратиться в дикое, хищное животное под названием волк?
Мы снова сидели порознь. Он – на стуле, спиной к окну, я – на лавке у стены, кутаясь в свитер и нервно переплетая пальцы. Возбуждение спало, но все еще теплилось где-то в глубине тела, готовое вновь разгореться от малейшей искры. Судя по лицу профессора, его состояние было примерно таким же.
Закрыв глаза, он медленно и глубоко дышал, откинув голову на стекло. Наконец ответил – все еще не глядя на меня.
– Волк внутри меня решил, что ты понравилась ему достаточно, чтобы пометить – сделать своей самкой, оградив от других самцов.
Что конкретно это означает, я догадывалась.
– Поэтому… вы меня хотите? – смущаться, задавая этот вопрос – после того, как его руки побывали везде, где только могли побывать – было странным, и все же я смутилась.
Макмиллан приоткрыл один глаз, окинул взглядом мой растрепанный вид и усмехнулся.
– А что, так заметно?
Я совсем раскраснелась, но смогла ответить в том же духе.
– Ну, не то чтобы… прям заметно… Но идею вы донесли.
Как бы то ни было, острить на скользкую тему секса было гораздо легче, чем обсуждать вещи, совершенно немыслимые для меня еще вчера.
– И, если я правильно понимаю, мне от вас… не скрыться.
Однако, похоже, шутки на этом кончились. Глаза профессора снова потемнели, на руке, сжимающей локоть, обозначились вздутые вены.
– Зависит от того, насколько сильно и надолго волк захотел тебя – есть разные градации желания подмять под себя самку – от спортивного интереса до инстинкта размножения. И так далее, вплоть до полной одержимости и невозможности отпустить.
Рана снова болезненно запульсировала, и я поморщилась.
Словно почувствовав это, он кивнул.
– Вот и еще одна причина укуса – рана не заживет, пока ты не переспишь со мной. Моя слюна в твоей крови отравляет тебя, а моя… близость – это своего рода антидот, который постепенно поможет тебе выработать иммунитет и излечит. К тому же у тебя появляется особый запах, который сообщает всем остальным, что ты занята.
– Навсегда… запах? – мой голос был настолько слабым, что я удивилась, что он его вообще услышал.
– Со временем, если я отпущу тебя, немного ослабнет. Но ты все еще будешь непривлекательной для обычных мужчин. Они будут тебя… бояться.
Он говорил уже почти спокойно, глядя на меня из-под полуприкрытых век. Будто лекцию читал. Мне же, наоборот, становилось все хуже и хуже от каждого его слова. Я ежилась, не в состоянии выносить его скользящий по мне взгляд, тискала себя руками и чувствовала, что от всего этого уже начинает подташнивать.
Наконец, не выдержала.
– Мне уже можно истерить или есть новости хуже этих?
– Есть и хуже, – неожиданно жестко ответил он. – Ты сможешь родить только от меня. Так что, если когда-нибудь захочешь ребеночка – обращайся, я к твоим услугам.
Слезы вырвались из моих глаз так неожиданно, что я даже лицо не успела закрыть. Так и сидела со стекающими из глаз ручьями.
– Зачем… зачем вы сделали это со мной…
– О! – профессор оживился. – Зачем, ты хочешь знать? Тут мы подходим к самому интересному. Затем, что даже в животном состоянии я, по всей видимости, очень не хотел отдавать тебя Расселу Блэкстоуну – это тот черный волк, который напал на тебя первым. Блэкстоун – тоже оборотень и довольно известный в наших кругах ублюдок. Он обожает метить самок и после забирает их к себе в гарем. Хочешь в гарем, Стейси?
Я помотала головой так сильно, что слезы разлетелись во все стороны.
– Очень хорошо. Потому что я спас тебя вчера ночью от подобной участи. Ублюдок, правда, с этим не согласен и пришел разбираться, но это уже не твои проблемы. Твои проблемы – это я. Потому что все, что я тебе скажу, ты отныне должна будешь исполнить, иначе почувствуешь себя так плохо, что рана покажется царапиной. Не волнуйся, за последние годы я приобрел довольно плотный налет цивилизации, который не позволит мне воспользоваться всеми полномочиями твоего альфы. Но и я тоже не смогу продолжать жить, как прежде. Отныне и навсегда я буду считать тебя своей законной добычей и при первой же возможности отдеру так, что от твоей девичьей наивности останутся лишь приятные воспоминания. Единственное, на что ты можешь рассчитывать – это что я все же решу потерпеть до окончания полнолуния – потому что, если это случиться сейчас… поверь мне, тебе это не понравится.