В принципе, все было достаточно безумно, чтобы так оно и было. Разумеется, если я не умерла и не нахожусь сейчас в маленьком, специально приготовленном для меня персональном аду.
– И когда… вы будете готовы?
Я не знала, просто ли эти двое промолчали, или переглянулись… или еще что-то сделали, но на мой вопрос так никто и не ответил. Его просто проигнорировали.
– Тебе лучше полежать еще немного, Стейси. Я перевяжу тебе одну руку, чтобы ты могла лечь на бок.
– Но… – я невольно напряглась, чувствуя его приближение.
– Тшш… – горячая ладонь накрыла мой лоб, заставляя вздрогнуть, потом погладила по волосам, убирая непослушный локон за ухо. – Попробуй еще поспать. Мы все тебе объясним… позже.
Огладив мочку уха, рука спустилась ниже, водя по щеке костяшками пальцев и вызывая необъяснимый зуд, схожий с мурашками, но более напряженный, более… требовательный. Потом еще ниже – к ране на шее, заклеенной, по всей видимости, пластырем.
– Тони… – второй мужчина покашлял. – Может, позволишь мне?
– Что? С чего бы это?! Эмм… Черт! Да, ты прав... Плохая идея.
Второй мужчина приблизился, отвязал то, что не давало мне поднять руку, и я тут же потянулась к повязке – снять ее.
Мужчина поцокал языком.
– Поверь, ты не хочешь этого делать.
Крепко схватил меня за руку, потянул, заставляя лечь на бок – лицом к ним – и закрепил конец веревки за что-то с другой стороны кровати. Я повернулась следом за рукой, укладываясь на бок.
– Вы не хотите, чтобы я вас видела… чтобы не убивать меня? – я изо всех сил постаралась не дрожать голосом, но у меня не получилось, и вопрос прозвучал довольно жалко.
Мужчина хрипло рассмеялся, но профессор остановил его еле слышным шиканьем.
– Ты угадала, Стейси – меньше знаешь, дольше жить будешь. Так что в твоих же интересах не снимать эту повязку, пока мы тебе не разрешим. А теперь спи. Вернемся примерно через час.
Раздался шорох и меня накрыли чем-то большим и мягким по самые уши.
Заелозили по полу стулья, заскрипела дверь – меня явно собирались оставить в этой комнате одну.
– Профессор… – позвала я все тем же позорно слабым голосом. Почему-то мне страшно не хотелось, чтобы он уходил.
– Что, Стейси?
Я замолчала, внезапно понимая, что сама не знаю, что спросить. Не могу же я просто попросить его остаться?
– Я… должен идти… – пробормотал Макмиллан, снова начиная закрывать дверь.
– Как… как вы меня спасли? – торопливо выпалила первое, что пришло мне в голову. И, даже не видя его, почувствовала, как он напрягся.
С минуту молчал, и я уже подумала, что снова просто прикажет мне «спать», но он все же ответил.
– Очень дорогой ценой, Стейси. Непомерно дорогой.
Я покусала губы.
– Для вас?
Возможно, он тоже ранен? Но почему тогда не в больнице? Почему, черт возьми, я не в больнице?!
– Для нас обоих. Отдыхай. Я расскажу тебе обо всем позже.
Дверь плотно закрылась за ним, и мне вдруг захотелось сделать то, что любят делать волки во время полной луны – задрать голову и как следует, громко и тоскливо повыть.
Жадные, торопливые руки хватают меня, разворачивают на спину… беззастенчиво и по-хозяйски шарят по всему телу… задирают майку, пытаясь расстегнуть на спине лифчик…
Почему-то меня это не пугает. Наоборот, мое тело сразу же реагирует, мгновенно отвечает на ласки ускоренным пульсом и рассыпающимися от прикосновений мурашками…
Я все еще в повязке на глазах и все еще связана, но почему-то с руками за головой, хоть я не помню, чтобы ко мне кто-то подходил, чтобы перевязать… Через секунду я решаю, что это неважно, и выгибаюсь, подставляя грудь под поцелуи – надеясь, что мое желание поймут правильно…
О да… именно так! Невидимый мне мужчина – а это, несомненно, мужчина – рычит, рвет расстегнутый лифчик наверх и набрасывается на мою грудь… хватает ртом левый сосок, терзает его, потом отпускает и начинает медленно вылизывать по кругу, заставляя дергаться от каждого прикосновения, словно марионетка на ниточках…
Не в силах сдержать стон, я запрокидываю голову назад и кусаю себя в плечо – почему-то уверенная, что надо вести себя тихо, иначе все кончится…
И оно вдруг кончается.
Неожиданно для самой себя я взрываюсь – содрогаюсь в сильнейшем, сокрушающем оргазме, так и не дождавшись, пока рука, уже задравшая мне юбку, заберется в трусики…
***
– Нельзя! Тебе туда нельзя!
– Пусти, бл*ть!!
Все еще вздрагивая от сладких, прошибающих тело спазмов, я снова открыла под маской глаза. Точнее попыталась открыть их. Поерзала – между ног было совсем мокро и пульсировало, так будто… будто…