Зачем так много рассказываю об этом? Это странно, но при всем этом, я имею в виду — тотальный контроль, нелепые, несправедливые зачастую правила, хозяйка самодурка и ханжа — мне было там комфортно. Хотя, наверное, это не совсем правильно слово. Позволив поместить себя в настолько узкие рамки, я просто следовала установленным не мной правилам. Не особенно задумываясь и не принимая никаких решений. Возможно, я слишком инертна была и рада в глубине души, что у меня не остается времени подумать. Я просто должна была делать то, что мне говорят и так, как говорят, и меня это устраивало. Никакого внутреннего протеста во мне не было. Наверное потому, что я не чувствовала себя вправе осуждать тех, кто был сильнее и ярче, ведь сама понимала, что ничего из себя не представляю, слишком незначительна, скучна, бесталанна.
И я не могла не понимать, как мне все же повезло оказаться здесь. Несмотря на все минусы, это место было по-настоящему престижным. Попав сюда практически без опыта, я поверить не могла, что меня все-таки взяли. За два года, что здесь проработала, даже небольшое повышение получила.
— Роу, ты еще здесь?
Сегодня я ела одна, у девушки, что делила со мной обеденный перерыв, был выходной. Услышав голос Ченга, я удивилась. Раньше он никогда не приходил в это время. Праздная болтовня у нас, разумеется, тоже не поощрялась. Он вошел, прикрыв за собой дверь и прислонившись к двери спиной, закатив глаза, стянул вниз маску, изображая неземное блаженство.
— Что-то случилось? — я подумала, что его послали позвать меня, так как за время моего отсутствия появилась какая-то работа.
— Нет. Ешь спокойно, — он замахал на меня руками и прошел к столу, чтобы плюхнуться на стул. — Я вроде как в туалете.
Привалившись к стене, сполз немного вниз, вытянув насколько возможно ноги. А они у него далеко не короткие, между прочим.
— Устал? — я уже закончила почти, и доедать не стала, отодвинув тарелку.
— Нет. Просто надоело делать все по команде, как дрессированная собачка.
Он говорил в шутку, но все же я достаточно долго его знала, чтобы понять — не так ему и смешно от того, что он говорил.
— У тебя все в порядке?
Даже ему задать такой вопрос мне было нелегко на самом деле. Он вовсе не дань вежливости для меня. Если спрашиваешь, значит интересуешься. А если интересуешься, должна быть готова принять на себя часть чужой проблемы. А у меня их и без того было более, чем достаточно.
— Да, нормально. Ты сегодня какая-то особенно тихая.
Небрежно брошенные слова, но внутри словно спазм легкий. Только он мог заметить разницу между «тихо» и «особенно тихо». Я поспешно отвела глаза, зачем-то подхватила со стола палочки.
— Разве? — наконец выдавила из себя, догадавшись, что он ждет хоть какого-то ответа.
— Ну что ты опять скукожилась вся? Роуууу!
Я взглянула на него искоса. Он скорчил недовольную мину и глаза закатывал, опять изображая скуку и недовольство одновременно. Понятно, что он просто дурачиться, так легко с любым общаться не каждый сможет. Я вот не могу!
— Утром приходил хозяин моего дома, — сдалась я.
— С чего бы? — сразу сел прямо он, перестав кривляться.
— Дом продан.
— Тебя выселяют?!
Кроме короткого кивка, больше сказать мне было нечего.
— Когда?
— Через три дня.
— Почему так скоро?! А депозит?
— С ним все в порядке, — слегка пожала плечами, не собираясь объяснять то, что он и так знал не хуже меня.
— Он же у тебя… — тут же сник Ченг, глядя на меня с таким сочувствием и беспомощностью, что я почувствовала себя неуютно и заелозила на стуле. Словно я промокший щенок под дождем, страшненький и больной, и взять его никто никогда не захочет.
Да, депозит минимальный. Настолько, что, то, что я нашла свое нынешнее жилье, было едва ли не чудом.
— Удалось хоть что-то скопить? — спросил и отвернулся, не желая видеть, как я отрицательно покачала головой.
Какие сбережения? Я считала достижением, то, что жила без долгов. Новых догов. Оплата старых съедала почти все мои доходы. Оплата жилья, дорога, питание, нечасто обновляемый, только по острой необходимости, гардероб. Было счастьем то, что я вкладывалась и ни разу не просрочила выплаты. Даже одна такая просрочка окончательно опрокинула бы моё хрупкое финансовое состояние.
— Что делать будешь?
— Послезавтра выходной, — пожав плечами, я уставилась на стену. — Постараюсь что-нибудь найти.
А что ещё мне оставалось? Позаботиться обо мне, кроме как самой, было больше не кому.
Ченг ушёл, наверняка обеспокоенный тем, что узнал. Не хотелось его расстраивать. Но что я могу поделать, если вся моя жизнь сплошной крах. Кто я, чтобы спорить с этим?