В первый момент опять чуть не подскочила, но события предыдущего дня всплыли в памяти мгновенно, не дав запаниковать, и я только тихонечко вздохнула: значит, я все еще в коме? Надеюсь, я не останусь тут на веки вечные? Как-то неохота мне остаток дней провести в лесу, без удобств и Интернета. Да и мыться в тазике мне вчера тоже не понравилось. Надо хоть какую-нибудь бочку поискать. Должна же была ведьма как-то себя в порядок приводить? А в бочке мыться все же удобнее, чем в тазу.
Снова взглянула на своего фамильяра.
Пушистик спал. Закрытые глаза сливались с общим фоном его шубки, и я сначала даже не поняла, сидит он ко мне передом или задом. Спиной, то есть. У него и веки, оказывается, мехом покрыты. Как же он глаза открытыми держит? Неужели шерсть не мешает?
Тьфу, что за глупые вопросы в голову лезут? Какая мне разница, как у него глаза устроены? Больше думать не о чем, что ли?
А о чем мне еще думать? О маме с папой? О том, что я лежу где-то при смерти и неизвестно, очнусь ли когда-нибудь? Нет уж, лучше анатомию Пушистика изучать. А то от таких мыслей можно волком взвыть.
Да и потом, почему я решила, что я — в коме? Может, я на самом деле уже умерла давно, а душа моя оказалась здесь, в теле ведьмы.
Сколько раз о таких поворотах судьбы в фэнтези читала! Когда в двух мирах одновременно умирают две девушки, и их души меняются местами. Или не меняются, а только одна из них попадает в другой мир и оказывается в чужом теле.
Но тогда получается, что ведьма умерла? И я, значит, здесь навсегда останусь?
Ой, нет. Точно лучше о строении глаз фамильяра думать, чем с подобными мыслями бороться. А еще лучше — встать, зарядку сделать, да позавтракать. Потом нужно выяснить, как ведьма гигиенические процедуры проводила, бочку найти или в чем она там мылась. С округой познакомиться, узнать у Пушистика о мире: кто в нем живет, кто правит, что можно и что нельзя делать. И что за колдун, который меня, то есть ведьму, убить хочет? Короче, дел полно, хватит валяться и горестным мыслям предаваться!
Подъем!
Потянулась, расправляя затекшие мышцы, и натолкнулась на настороженный взгляд огромных глаз. Даже вздрогнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась:
— Доброе утро.
Пушистик промолчал, по-прежнему настороженно меня разглядывая. Словно чего-то ждал.
Только вот чего?
— Ты что такой сердитый опять? Не выспался? И почему ты спал на спинке кровати? Тебе спать негде?
— Я всегда тут сплю, — Пушистик слетел со своего насеста и перебрался на стул у стола.
— Почему? — полюбопытствовала я, садясь.
— Ты велела, — огрызнулся он.
— Я? Ах, я… Ну, да. А почему?
— Что — почему? — не понял фамильяр.
— Почему я так велела? Какой в этом смысл? Это для моей безопасности сделано? Или тебе так удобно спать? — выпалила, с недоумением глядя, как с каждым моим вопросом шерстка на зверьке начинает все больше топорщиться.
— Издеваешшшшшьсссся? — внезапно прошипел Пушистик, увеличившись в размере и вновь превратившись в меховой шарик из моего сна.
Ой, кажется, я его разозлила. Сейчас он меня есть будет!
— Тихо, тихо, мой хороший, — забормотала я, натягивая на себя одеяло, словно оно могло меня спасти от острых зубов этого монстра. — Я не хотела тебя обидеть. Я просто не помню: это моя блажь, или вынужденная необходимость?
Пушистик сердито посмотрел на меня и вдруг сдулся, как воздушный шар, снова став милым маленьким зверьком. Отвернулся и буркнул:
— Блажь.
— Понятно, — а вот и не понятно ничего, но не признаваться же в этом. Хотя, почему бы и нет? — Слушай, Пушистик… хотя нет, давай, сначала позавтракаем?
Я умильно улыбнулась и торопливо начала одеваться.
Фамильяр пренебрежительно фыркнул и полетел разогревать остатки вчерашней каши.
И вот что он все время фыркает, а? Что я ему сделала? Может, у меня какие-то неправильные понятия о фамильярах? Может, в этом мире они — хозяева, а маги у них в подчинении? Надо бы и этот вопрос прояснить.
Одеваясь перед зеркалом, снова осмотрела себя, и увиденное мне понравилось. Вчера я была слишком уставшей и грязной, чтобы понять, как я теперь выгляжу. Сейчас — выспавшаяся и умытая, я смотрела на себя с удовольствием.
Ведьма оказалась красавицей. Фигура — идеальная: пышная грудь, тонкая талия, крутые бедра. Ноги — от ушей, как у фотомодели. Грива длинных, до пояса, рыжих волос, чуть раскосые глаза, чувственные пухлые губы. Эх, мне бы в моем мире так выглядеть! С такой красотой на балах мужчин с ума сводить нужно, а не в лесной избушке от людей скрываться.