Почаще нужно это себе повторять, фамильяр, чтобы нос выше крыши не задирался. Прежняя жизнь осталась в прошлом, и незачем о ней вспоминать.
Тоненькие пальчики ласково коснулись моей шерстки, легко скользнули по спине раз, другой. И я вдруг понял, что мне это приятно. И совсем не обидно. Из горла неожиданно вырвался мурлыкающий звук, и ободренная им Василинка улыбнулась:
— А ты еще и мурлыкать умеешь?
И снова меня погладила. А я, к своему стыду, замурлыкал, как довольная кошка. Вот уж не думал, что монстроиды мурлыкать умеют.
Было одновременно и неловко, и приятно. Сначала пытался сдержаться, заглушить мурлыканье, а потом плюнул: зачем? Кто меня тут видит? Не во дворце же. Подумаешь, принц решил помурлыкать. Имеет право.
И расслабился, дал себе, наконец, волю. Целый год чувствовал себя зверем в клетке, а тут внезапно растекся киселем. Мурлычущим киселем.
Забавное ощущение.
Я закрыл глаза и, уже ни о чем не думая, полностью отдался приятным ощущениям. И поэтому не сразу понял, о чем спрашивает Василинка:
— Почему ты решил, что я — не она?
— Ты о чем?
— Почему ты решил, что я — не та ведьма, которая тут раньше жила?
— Потому что та ведьма никогда бы не стала прятаться под стол и плакать при столкновении с колдуном. Она б на него первая напала, еще на улице бы его почувствовала.
— Понятно, — покраснела Василинка, и я улыбнулся, почувствовав, как ей стыдно за свое малодушие.
А чего тут стыдиться? Врывается в комнату незнакомый мужик, да еще огнем швыряется. Любая бы испугалась.
Но что теперь с колдуном делать? Он же не знает, что Василинка — не ведьма. Прибьет еще ненароком. Я, конечно, сделаю все, чтобы этого не допустить, но ведь как-то сумел он прикончить мою прежнюю хозяйку, не успел я вмешаться. Вдруг и здесь зазеваюсь?
Нет. Ведьму мне не было жалко, я в ее охране особо из шкуры не лез. А с Василинки я глаз не спущу. Ни на шаг от нее больше не отойду. Везде с ней ходить буду. Точнее — летать. Даже в туалет провожать стану. Незачем рисковать. Если с ней что-нибудь случится, я себе этого не прощу.
Глава 6
Я еще никогда в жизни не чувствовала себя такой дурой, как во время урока по магии. Пушистик из шкуры вылезал, чтобы объяснить мне, что и как нужно делать, а я хлопала глазами, как последняя идиотка, и никак не могла понять, что от меня требуется.
И только в самом конце тренировки я вдруг словно прозрела и увидела легкую разноцветную дымку, меня окружающую. Неужели это и есть аура магии? Красивая! Интересно, она у всех такая, или чем-то отличается? Цветом, например? Может, у злых ведьм она черная? Подумала, что надо бы об этом спросить Пушистика. Потом. Когда-нибудь. Потому что в тот момент сил не было даже на разговоры. Вымотал меня мой учитель по самое не могу.
Когда ауру увидела, тогда и объяснения Пушистика понятнее стали. И я даже смогла соорудить из светлых нитей некое подобие огонька. И только после этого фамильяр от меня отстал, и я без сил опустилась на траву.
И все равно я была рада. Хоть сердце и колотилось, как ненормальное, и руку поднять не могла даже для того, чтобы потереть зачесавшийся нос, и ноги не держали, дрожали и подгибались, но я все равно была в полном восторге.
Я — колдунья! У меня есть магия! Да только ради этого можно было в коме полежать.
Жаль только, что, когда меня в чувство приведут, я все эти умения снова потеряю. Значит, нужно активнее тренироваться, чтобы успеть помагичить до своего выздоровления.
А если я здесь навсегда…
To тем более нужно учиться быстро. А то вернется этот ненормальный колдун, которому ведьма дорогу перешла, и останутся от меня рожки да ножки. Как бы тогда регулярные смерти в привычку не вошли.
Интересно, если я здесь умру, это будет насовсем, или меня опять в другой мир перебросит?
Впрочем, проверять это мне не хотелось.
Пушистик, поняв, что я вымоталась до предела, поделился со мной силой, отчего у меня сразу вся усталость прошла. Хорошо иметь такого фамильяра. И успокоит, когда ты встревожена, и силой поделится, когда устанешь. Красота же!
И вообще, он — лялька такая. Так и хочется его потискать, большеглазого пушистика. Только зубы у него чересчур большие, и слишком их много. Чего можно грызть сразу тремя рядами острых игл? Меня?
И вообще, чего он так разозлился, когда я его погладить попыталась? Оскалился на меня, как на врага. Потом, правда, разрешил, но в глазах такая тоска появилась, что у меня всякое желание пропало его тискать. Поэтому только чуть-чуть прикоснулась к шерстке, оказавшейся очень приятной на ощупь: мягкой, шелковистой. А Пушистик вдруг замурлыкал. И я почувствовала, что он перестал злиться и расслабился.