Только что? И, главное, почему? Слишком сильно головой приложилась?
С трудом дождавшись маминого ухода, закрыла глаза, пытаясь уснуть в надежде, что хоть во сне снова окажусь в Ландрии, но, увы, и в этот раз мои надежды не оправдались.
Через несколько дней меня выписали. Сказали, что никаких последствий травма не дала. Что сотрясение мозга, как ни странно, оказалось не сильным, и теперь все врачи дружно недоумевают, почему я так долго без сознания провалялась. Что жить я буду долго и счастливо. Словом, выдали мне на руки голубую бумажку с датами моего пребывания в больнице, и в сопровождении мамы и Катьки отправилась я домой.
И начались у меня трудовые скучные будни.
После того, что случилось со мной в Ландрии, снова погрузиться в бухгалтерские проводки, целый день сидеть и вставлять циферки в таблицы, было невыносимо. Хотелось другой жизни, той, которой я жила целый месяц.
Точнее, как выяснилось, которой целую неделю бредила.
От воспоминаний хотелось выть в голос, но я приходила домой, забиралась с ногами на диван и весь вечер бездумно смотрела телевизор, во время рекламы переключая каналы, а потом забывая, что я смотрела. Мне было все равно.
Катька удивлялась произошедшим со мной переменам, но я почему-то даже ей не могла рассказать о своем… бреде? Сне? Видении?
Кстати, сны мне сниться вообще перестали. Ложилась вечером, и как в черную яму проваливалась. Утром приходила в себя и отправлялась на работу.
Катька переживала из-за этого. Ей очень нравились мои сновидения, и она надеялась, что их отсутствие — просто последствия травмы, и что со временем сны вернутся.
А я не знала, хочу ли их снова видеть, зная, что это — всего лишь сон, и я никогда больше не смогу встретиться с его героями наяву.
Пока я лежала в больнице, меня обрили наголо, чтобы как следует рассмотреть рану, которую я получила, врезавшись затылком в асфальт. Ну, и чтобы обследования проводить удобнее было, разбираясь, почему я из комы выйти не могу. Успокаивали: ничего, новые волосы вырастут. Да я и не переживала. В больнице ходила с перевязанной головой, а когда пришла пора выходить на работу, парик купила. Симпатичный такой. Короткая модная стрижка, и цвет волос мой, натуральный темно- русый. Я всю жизнь такой была, пока рыжей ведьмой не стала.
Дома я в зеркало особо не смотрелась. Не хотелось на лысую голову любоваться. Напяливала парик, и только потом начинала себя разглядывать: хорошо ли он на мне сидит, не надо ли что поправить. И, наверное, из-за этого пропустила момент, когда волосы мои стали отрастать.
Но однажды я сняла перед сном парик, не успев отойти зеркала… и застыла, глядя на отросший ежик совершенно рыжих — рыжих! — волос!
Как? Почему? Что произошло?
Не веря своим глазам, я осторожно провела рукой по голове, словно ожидая, что от этого движения цвет волос изменится.
Но отражение осталось прежним. Короткие, примерно двухсантиметровые волосы были рыжие, как лисья шкура.
У меня задрожали губы, я попятилась и, наткнувшись на стул, медленно опустилась на мягкое сиденье, не сводя глаз с зеркала.
Это — я? Или не я? Может, ведьма все-таки вселялась в мое тело? Но тогда бы я не лежала в больнице без сознания. Ведьма быстро бы очнулась и устроила бы всем веселую жизнь.
А может… может я и колдовать могу по-прежнему?
Я сорвалась с места, заметалась по комнате, вспоминая самое легкое заклинание. Чтоб уж точно понять, умею ли я колдовать.
И остановилась: а может, это у меня осложнение началось, и я снова лежу в отключке с каким-нибудь воспалением мозга?
Нет, не может быть. Я же только что с работы пришла.
А может, мне работа тоже привиделась? Приснилась же мне Ландрия и все мои приключения в этой стране.
Я нахлобучила на голову парик и прокралась на кухню. Мама, напевая, что-то помешивала в сковородке.
Спросила осторожно:
— Мама, а что сегодня на ужин?
— Проголодалась? — улыбнулась она. — Картошка с мясом. Подожди, папа скоро придет, и сядем.
— Ага, — кивнула я и вернулась в комнату.
И чего я добилась? Если я опять в бреду, то и мама мне могла просто привидеться.
Ладно. Так я никогда не разберусь. Нужно проверить, вернулись ли ко мне магические способности.
Окинув взглядом спальню, увидела лежащую на столе книгу, которую вчера изучала перед сном, готовясь к рабочей аттестации.
Выдохнула, набираясь храбрости. Сделала пасс и произнесла:
— Виртен!
Книга поднялась в воздух и не спеша поплыла ко мне. Ткнулась в руку и замерла в ожидании, когда же я ее возьму.