Надела черные джинсы и тунику с рукавом, портрет принца, аккуратно сложив, сунула в карман и снова взяла в руки кулон. Правда, с шеи его снимать не стала. Сказал же Дух, что я его должна носить постоянно, значит, незачем опыты ставить.
Так. Что сделать, чтобы кулон активировать? Кровью капнуть? Пока это единственное, что мне в голову приходит.
Достала из ящика игольницу. Поморщившись, уколола себе палец и выдавила капельку крови на камушек. Капелька зашипела, словно на горячую сковороду попала, впиталась в камень и — ничего не произошло. Ни тебе свечения, ни сияющих порталов, ни воздушных завихрений.
Но ведь капелька впиталась!
Что же я не так делаю?
Талисман свой я активировала, это точно. Раз капелька впиталась, значит, он меня принял. Во всех фэнтези-романах так пишут. А у меня пока с книгами события не расходятся. Как по писаному все идет.
Но вот действуют талисманы по-разному. Какому-то постоянно кровь нужна, какому-то заклинание требуется, а некоторые достаточно попросить.
Надеюсь, мой не придется кровью отпаивать?
Я сжала кулон между ладоней, поднесла ко рту и прошептала, почти касаясь его губами:
— Милый мой, дорогой, пожалуйста, помоги мне. Открой портал к Антрону в Ландрию!
И почувствовала, как камушек внезапно нагрелся, да так, что я, вскрикнув, выпустила его из рук.
Вот хорошо, что я духа послушалась и с шеи талисман снимать не стала! Упал бы на пол и пришлось бы мне, чего доброго, на шкаф залезать, чтобы в открывшийся на потолке портал прыгать. А так вырвавшийся из камня луч ударил в стену, и через мгновение вместо знакомых до последней завитушки обоев передо мной красовалась черная спиралевидная дыра с мелькающими в ней серебряными искорками.
Я судорожно вздохнула, обвела прощальным взглядом родную спальню и решительно шагнула в неизвестность.
Глава 27
На бал приглашенные начали съезжаться намного раньше объявленного времени. Так уж у нас заведено было. Опоздания считались оскорблением его величества, который всегда выходил в бальный зал минута в минуту. Поэтому и приезжали все заранее. В хорошую погоду гуляли в саду, раскланивались со знакомыми, обменивались последними сплетнями. В плохую — занимались тем же самым, но уже во дворце, в зале.
Сегодня погода была чудесная, и из своего окна я видел, как подъезжают кареты, как выходят из них нарядные женщины и одетые в парадные костюмы мужчины.
Принцессы приехали накануне, им были выделены покои в гостевом крыле.
Вчера я даже встретился с ними за ужином, мы мило поболтали. Всех их я знал. Отец давно приглядывал мне жену, так что либо девушки гостили у нас во время официальных визитов их отцов, либо я ездил с отцом с ответными визигами. Так что никаких неожиданностей не предвиделось. Девушки были милы и симпатичны, но ни одна из них не задевала мое сердце. Ведь в нем уже поселилась рыжая ведьма и для других красавиц места просто не осталось.
Но тем не менее я был учтив и галантен, хоть и старался ни одну из принцесс не выделять. Еще не хватало международного скандала! А он будет, если я начну уделять девушке внимание, а потом откажусь от предложения о помолвке. Этим я опозорю принцессу, а подобное оскорбление чревато войной, которая нам сейчас совсем не нужна. Да и вообще никогда не нужна. Нам и без войны хорошо.
Я посмотрел на себя в зеркало.
Да, признаю: я сейчас часто смотрю на себя в зеркало. И не потому, что постоянно собой любуюсь, хотя и это бывает, чего скрывать. Но больше потому, что никак не могу окончательно поверить, что мой кошмар закончился и я — человек. С руками, ногами, головой, и безо всякой шерсти.
Иногда, правда, замечаю, что по-прежнему скалюсь, когда чем-то недоволен, и этот оскал пугает придворных ничуть не меньше оскала монстроида. Но, хоть меня и забавляет их испуг, я стараюсь избавиться от этой привычки. Нужно учиться управлять людьми без звериных замашек. Отец же не скалится, а попробуй его ослушаться. Мне и то это удается с трудом, и лишь потому, что я его сын и знаю, что он меня не казнит и на каторгу не отправит. А придворным такое непослушание может дорого обойтись.
Оглядел себя с головы до ног, поправил кружевной воротничок парадной рубашки, застегнул пуговицы на камзоле.
И опять вспомнил Василинку. Как сидела она в пыли в разодранном платье, а потом Персен бережно застегивал надетую на нее куртку.
Почему-то из всех наших приключений этот момент вспоминался чаще всего. To ли потому, что в тот момент Василинка выглядела наиболее трогательно и беззащитно: испуганная, со слезами на глазах. И мне каждый раз становилось до боли стыдно, что я допустил такое издевательство над любимой, что не смог ее защитить. To ли из-за того, что опять ревновать начинал: как он, наглый колдун, посмел вообще прикоснуться к моей невесте!