— Разрешаю, — кивнул я и подал Василинке руку.
Нас провели «тайными тропами» — служебными коридорами, где придворные обычно не ходят. Наверное, для того чтобы как можно меньше народу увидело будущую королеву в таком странном виде: в неприлично обтягивающих ноги штанах, лохматую, со спутанными волосами и размазанными по лицу каплями крови Верховного мага.
А я в очередной раз почувствовал себя невнимательным глупцом. Почему я ее не привел в порядок с помощью бытовой магии? Сколько на нее смотрел, а так ничего из перечисленного и не увидел. И только сейчас, поняв, как позаботился о нас отец, подумал, что мне до него еще расти и расти.
Войдя в покои будущей королевы, Василинка остановилась у входа, рассматривая богато убранную комнату, потом хмыкнула насмешливо:
— Да, здесь лучше, чем в ведьминой избушке.
И деловито спросила:
— А ванная где? Мне нужно умыться.
— В спальне. Там две двери: одна в гардероб ведет, вторая — в ванную, — ответил я, показывая на дверь, спрятавшуюся за шторой в дальнем углу комнаты.
Василинка кивнула и пошла туда. Прежде чем выйти из гостиной, остановилась и вопросительно взглянула на меня:
— Ты не уйдешь? Подождешь меня?
Куда ж я от тебя теперь денусь, ведьмочка моя!
Хотя, нет. Есть еще одно дело.
— Уйду. Но постараюсь вернуться как можно быстрее.
— Тоже переодеться хочешь? — улыбнулась Василинка.
— Да, — как мне в голову не пришло, что мне тоже не мешало бы себя в порядок привести? Молодец, ведьмочка. Указала своему фамильяру, что ему делать нужно. — Я быстро, не переживай.
— Не буду, — согласилась Василинка, но я чувствовал, что она не столь спокойна, как хочет показаться.
Надо же, а ведь связь наша никуда не делась. Я по-прежнему хорошо чувствую ее состояние, а она, как я уже понял, чувствует мое. И продолжает обо мне заботиться. О своем маленьком пушистом фамильяре, требующем постоянного присмотра. И я пока не могу решить, хорошо это или плохо. Я ж уже почти король.
Надо у мамы спросить, как она к отцу относится. На людях она очень почтительна. Но я вижу, какие насмешливые взгляды иногда бросает она на папу, и как он от них смущается, хоть и старается вида не показывать. Раньше я на это внимания не обращал, а теперь мысль появилась: может, в семейной жизни не все так просто, как мне казалось, и не всегда правитель страны является правителем в своей семье?
Василинка вышла, плотно закрыв за собой дверь, и я тоже поспешил в свои покои. Быстро ополоснулся, переоделся и полез в стол. И в нижнем ящике отыскал свой юношеский рисунок.
Я был прав. С рисунка с легкой улыбкой смотрела на меня Василинка. Рыжая кареглазая ведьма, еще десять лет назад укравшая мое сердце и так его и не вернувшая.
Но я по этому поводу не переживаю. Оно в надежных руках.
Захотелось показать рисунок отцу, посмотреть на его реакцию. Прошел в кабинет, но отца там не оказалось.
Впрочем, не удивительно. После таких передряг они с мамой, наверное, отдыхают. Странно было бы, если бы отец, узнав о предательстве человека, которого он уважал и почитал, как ни в чем не бывало отправился бы бумаги подписывать. Отец, конечно, сильный, но все же не железный.
Я направился в его покои и увидел выходящего из них лекаря. Сердце испуганно екнуло:
— Что с отцом?
— Уже все в порядке, — успокоил меня лекарь. — Он слишком переволновался и перенапрягся, а при его состоянии такие нагрузки пользы не приносят. Но теперь все хорошо. Ему нужно просто отдохнуть.
Да, видимо, не зря папа так торопится с коронацией.
Я кивнул и прошел в спальню отца, впервые подумав: как же я буду жить, когда его не станет?
Но тут же отогнал эту мысль. Я сделаю все, чтобы ему не пришлось больше переживать. Я сниму с него груз ответственности за страну, и он проживет еще долгие-долгие годы.
Отец полусидел на кровати, обложенный подушками. Мама сидела рядом и держала его за руку. Она была встревожена и напряжена, а отец — абсолютно спокоен.
— Я же просил не сообщать тебе о моем приступе, — недовольно проговорил он, увидев меня.
— Мне и не сказали, — поторопился я оправдать лекаря. — Я искал тебя по другому делу. В кабинете тебя не оказалось, я встревожился, пошел узнавать, что случилось. Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо, сын. Поживу еще, — усмехнулся отец. — Что ты хотел?
— Вы помните, когда-то давно я нарисовал девушку своей мечты, приснившуюся мне во сне, и сказал, что женюсь только на ней?
Родители переглянулись и кивнули.
— Я нашел этот рисунок. Посмотрите.
И я протянул им листок, а потом смотрел, как удивленно поднимаются у отца брови, как округляются глаза у мамы.