После истории с Фаиной недооценивать силу барьера и выносливость магов я не спешила, но им предстояло петь сутки и ещё один день под вражеским огнём. Даже с грамотно налаженными сменами это представлялось мне трудновыполнимым.
Сигнала к атаке всё не было. У останков стены собиралось всё больше людей, но Рейнер не хотел ждать.
— Идём, — он кивнул куда-то в сторону южного края защищаемой нами границы. — Уничтожим пушки до того, как они нападут.
Мы не хотели оставлять свидетелей. Даже Рейнер согласился с тем, что некоторые вещи людям лучше не знать, в первый и единственный раз согласившись спрятаться за именем Валмиранской Ведьмы. Я не сомневалась: Ворон сделал это ради меня, понимая, кто именно из нас троих вероятнее всего покажется Маттиасу пугающе опасным. Отойдя подальше от остальных, мы спрятались на уцелевшей части внутренней стены, там, где она вплотную подходила ко внешней. Огромная Стена нависала над нами невероятной громадиной, и мне вдруг показалось, что она плачет. Валмиранскй Дух, питавший её силой, страдал, терзаемый войной.
Пушки едва заметными пятнышкам виднелись вдалеке, я никогда не смогла бы добраться до них самостоятельно, но теперь у нас был Рейнер.
— Снова ворон? — спросил он, и я кивнула.
— Давайте.
Два посоха легли в мои руки, их жизнь текла ко мне, во мне соединяясь. Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Это было сложно. Жар ударил в голову, мелко задрожали колени, но я знала, что справлюсь. Я уже дважды справилась вчера, а вот третий раз закончился неудачно, и я еле смогла добраться до палатки, чтобы провалиться в полный кошмаров сон.
По виску стекла холодная струйка пота. Я открыла глаза, и под моим взглядом дерево подчинилось, два посоха стали одним, чёрной птицей взвившись в небо.
— Вперёд, — хриплым голосом скомандовала я.
Мы уже знали, что разговаривать во время подобной работы не получится. Моим напарникам приходилось не сильно проще, чем мне. Мы сидели втроём, свесив ноги со стены и опираясь друг о друга плечами, а наши руки связывали бесформенные перетекающие куски Древа, наощупь больше напоминающие что-то вроде сухой воды. Птица летела к пушкам, закрывая крыльями звёзды, а над морем тонкой рыжей полоской занимался рассвет.
Я сама не всегда могла видеть наше творение, но теперь это не имело значения. Пока с нами был Рейнер, Крису и мне оставалось только чувствовать. Я чувствовала птицу, как будто держала её в руках. Я знала, где она находится, как будто сама была там.
Подведя ворона к самым пушкам, я сипло выдохнула:
— Вниз.
Вниз. Ворон упал вниз и взорвался, коснувшись земли. Я чувствовала вихри пламени, сминающие пушки, словно бумажные фигурки, бросающие их на стоявших вокруг людей. Крики доносились до нас слишком тихо, смешанные с ласковым шёпотом прибоя, словно мы слушали их, зажав уши подушками.
Если бы во мне было чуть больше силы, чтобы лучше воспользоваться полученным от Древа даром, мы смогли бы больше. Мы могли бы создать огненную птицу, которая пролетела бы над вражескими рядами, поджигая каждого из них, но это было слишком сложно для нас. Даже этот взрыв, произошедший по большей части благодаря бочкам с порохом, стоявшим невдалеке от пушек, отнял у меня столько сил, что я не свалилась со стены лишь потому, что меня поймал Крис.
— Осторожнее.
Я ответила что-то невнятное. Всё тело горело, дрожало в ознобе.
— Надо унести её отсюда, — решил Рейнер, но я оттолкнула его от себя. Ещё было рано уходить. Я смотрела.
Раски единой волной хлынули с разрушенной стены, стремясь добить подпалённых нами врагов. Пламя, боевые крики, бегущие навстречу смерти люди — всё это я видела прерывисто, так, словно кто-то быстро сменял статичные картинки перед моим лицом. Быстро, но не слишком.
— Ярна, — Крис говорил с нескрываемым беспокойством, — тебе надо отдохнуть. Уходи отсюда.
Они хотели пойти в бой, отправив меня отдыхать. В ушах гудело, я хотела сказать, что посижу здесь, пока меня не отпустит, но рот почему-то не открылся. «Они правы», — поняла я, а в следующий миг Призрак кивнул Рейнеру.
— Бери.
Я не поняла, в какой именно момент потеряла сознание. Когда я пришла в себя, в щель палатки жизнерадостно светило солнце и долетали крики боя, смешанные с колдовским пением. Схватившись за голову, я поспешила сесть и обнаружила, что весьма неплохо себя чувствую, только страшно хочу пить и есть.
Крис с Рейнером отнесли меня в воинскую палатку, где теперь не оказалось никого, кроме меня. Моя сабля валялась рядом, и я, схватив её, выскочила наружу. Не зная, куда унесло моих напарников и где я могу пригодиться сейчас, я решила заглянуть в командорскую палатку, но там оказалось пусто. Рандольф Дубовый куда-то переместился, прихватив с собой всю свою свиту, включая дочерей.
Покинув палатку, я отправилась на поиски воды и еды и нашла запасы под присмотром очень недовольной незнакомой мне охотницы с перевязанной рукой. Пока я пила и ела, я успела узнать, что она пострадала во время первой же атаки и больше не смогла держать лук, а ещё охотница поделилась вестями с поля боя.
На помощь нападающим подошли южане. Среди них не было боевых магов, сравнимых с эйноматринскими, но предатели притащили больше огнестрельного оружия, представляющего проблемы и для нашего клана, и для валмиранских солдат.
— Я видела убитых, — озабоченно рассказывала охотница. — В теле одна маленькая дырочка, её иногда и не разглядеть, а человек мёртвый.
Оружие плевалось пулями благодаря пороху, пище демонов. Валмирана не могла держать у себя подобное и не могла как должно подготовиться к такой атаке.
— А куда ставку командования дели? — спросила я, особенно не надеясь на ответ, но рассказчица знала.
— Рандольф-то наш даром что важный, а сам не трус. Они перешли во-он туда, видишь? — и она указала, как мне сначала показалось, в пустоту. Только потом я разглядела маленькие человеческие фигурки на уцелевшем куске стены, в том самом месте, откуда мы с Крисом и Рейнером недавно запустили убийственную птицу.
— Опасно, — отметила я, но охотница тряхнула головой, выражая своё несогласие.
— Опасней, чем тут, конечно, но их охраняют.
Поблагодарив болтунью за еду и новости, я решительно направилась к стене, чтобы, если не спросить у Рандольфа Дубового, что мне делать теперь, то хотя бы сверху поискать своих напарничков, но замерла, едва только поднявшись по каменным обломкам. Передо мной раскинулось поле боев. Наши маги, поддерживая барьер, не могли более принимать участие в бою, и враги снова выпустили полчища демонов, между которых сновали обвешанные пистолетами южане. Нашим приходилось плохо, очень плохо. Я поняла это, когда в гуще боя вдруг увидела Лауру-младшую: крокодильчики вступили в бой, значит, Рандольфу пришлось выпустить резервы.
Выйти на поле боя оказалось не так просто: пришлось ждать, когда стоявший рядом маг подберёт удобный момент, допоёт куплет и изменит песню, ненадолго делая барьер проницаемым. Благодарно кивнув уставшему немолодому мужчине, я спустилась вниз по осыпающимся у меня под ногами камням. Совсем рядом прямо к нам демон гнал израненную раску, и я поспешила на помощь. Увлечённый преследованием, демон не заметил меня и это позволило мне быстро прикончить его. Раска в изнеможении повалилась на землю.
Я оттащила потерявшую половину хвоста беднягу к барьеру, передав её магам и остававшимся с ними охотникам, и рванулась обратно. Бой гремел в стороне от стены, валмиранцы теснили врагов к морю, и я бежала туда, почти не глядя по сторонам. А зря. Рядом прогремел выстрел, и я отскочила в сторону, спешно выглядывая врага. Молодой южанин, прокравшийся в тыл, торопливо перезаряжал пистолет, пытаясь спрятаться за приличного размера осколком внешней Стены, долетевшем аж сюда. Он смотрел с ужасом, его руки дрожали, мешая работе. Мне вдруг показалось, что он не хотел тут быть.
Что вообще забыли здесь южане? Это была чужая война, не несущая им пользы. «Отпустить, что ли?» — подумала я, разглядывая парнишку, бывшего не слишком взрослее моих крокодильчиков, но тот уже справился с пистолетом и навёл его на меня.