— Нет. Я обрекла его, когда ушла оттуда. Не спрашивай, откуда я знаю, я просто знаю и всё.
Она закусила губу и отвернулась, пытаясь скрыть от меня не присталые главе валмиранской защиты слёзы, заблестевшие у неё на глазах. Не желая смущать подругу, я продолжила пялиться туда, где, наверное, был горизонт, когда вдруг увидела нечто странное.
— Диса, — тихо позвала я. — Смотри сюда. Ты видишь?
Светлые пятна. Тусклые, но всё равно заметные, они двигались по воде, приближаясь к валмирским берегам. Диса быстро провела ладонью по лицу, сощурилась и испустила стон, больше похожий на рык. Решительно поднявшись на ноги, она отправилась будить своих неожиданных подчинённых, но пока все, включая заспанную Малисану, собрались вместе, уже было совершенно очевидно: не менее десяти кораблей со светлыми парусами приближались к нам, и эти корабли не могли быть союзными.
Диса была в ярости. Она отдавала команды сухим строгим голосом, и даже Алан Лояне не пытался спорить с ней. Впрочем, дело было не только в тоне: наследница Рандольфа Дубового знала, что делать, и собиралась сделать это в лучшем виде.
— Я могу чем-нибудь помочь? — сунулась было я, и ответом мне стал полный отчаяния взгляд, который — я не сомневалась — никогда не увидели бы остальные.
— Теперь нас может спасти только чудо, — ответила Диса. — Если хочешь помочь, сделай мне чудо. Гигантского огненного тигра, который пробежит по воде и сожжёт их всех до того, как они причалят, или что-то вроде того.
Она не шутила, говоря эти слова, но едва ли понимала, как серьёзны они на самом деле.
— Кажется, могу это сделать, — не веря собственным словам, прошептала я.
— Можешь сделать что? — скептически уточнила военачальница, и я ответила:
— Чудо. Я не могу обещать, что всё получится, но если получится… — Я не договорила. Потому что в случае успеха мы наверняка выигрывали эту треклятую войну.
— Молчи. — Диса не нуждалась в продолжении. — Не сглазь. Возьми всё и всех, что там тебе нужно, и сделай это.
Несколько секунд мы стояли, глядя друг на друга, словно пытаясь осмыслить, кем мы стали. Двух девушек, сдружившихся в коовирской деревне, не осталось, но это не сломило нашу дружбу.
— Верь в меня, — попросила я и, не дожидаясь ответа, помчалась вниз. Где-то там в нашем лагере находились Крис, Олли и Рейнер, который, возможно, мог найти силы, чтобы помочь.
Рейнер потерял много крови, он был бледен и слаб, но, выслушав мой план, заверил меня, что ничто не ранит его больше невозможности участвовать в подобном.
— Ты, кажется, недолюбливал сказки? — ехидно напомнила ему я, пряча за этими словами облегчение и радость, которые тот и так, несомненно, слышал.
— Только не эту, — отозвался Ворон. — Поспешим.
Нам в самом деле стоило поспешить. Ничего не понимающий Олли ещё только пытался осмыслить возможность соединения нескольких посохов, а я вслушивалась в себя, совершенно не уверенная, что мне хватит на подобное сил. «Даже если эта сказка будет моей последней, — вдруг поняла я, — за неё стоит умереть».
— Значит, вместе мы создадим огромную птицу и подожжём корабли? — сосредоточенно нахмурив брови, переспросил ученик Старшего Слышащего. Настал черёд объяснять самое сложное.
— Не просто птицу.
— Огненный Руол и ледяной Луор взвились в небеса, — цитируя всем знакомую легенду, проговорил Крис. — Дыхание первого обратило вражеские корабли в пепел, второй же заморозил море, и войско прошло по нему, словно посуху.
Олави Безродный споткнулся на месте, едва не упав.
— Ты хочешь сделать драконов?
— Дракона, — поправила его я. — Руола будет достаточно, а вчетвером нам должно хватить сил.
Что сделают враги, если огромный дракон встанет на защиту Валмираны? Осмелится ли хоть кто-либо после подобного поднять руку на наши стены? Дрожь нетерпения пробежала по моему телу. Я улыбнулась, но нашла в себе силы погасить эту улыбку: чтобы осуществить мой план, нам предстояло преодолеть множество сложностей. И если путь до огромного осколка, примыкающему к внешней Стене, был препятствием пустяковым, то куда сложнее дело обстояло с другим: все трое моих помощников друг друга, мягко говоря, недолюбливали.
Рейнер косил на Олли с презрением, Олли недобро щурился в ответ. Эти двое были настолько против друг друга, что Ворон даже согласился воспользоваться помощью Криса, когда дело дошло до подъёма на осколок. Едва ли не каждое движение очевидно причиняло Рейнеру боль, и я серьёзно волновалась, понимая, что рискнуть жизнью предстоит не одной мне, но в первую очередь от меня зависит, будет ли напрасным этот риск.
Олли стоял в стороне, пока Крис помог нам обоим перебраться с осколка на расколотую Стену и подняться на её вершину. Мы проходили тот же путь, что и южане, едва не убившие Марику, но в середине его остановились, глядя, как далеко внизу плещутся о Стену морские волны.
Это было удивительно — стоять тут, наверху, чувствуя всю мощь Валмиранского Духа под своими ногами. Сила, кажущаяся давящей снизу, здесь, напротив, окрыляла, но едва ли не являющиеся ведунами люди могли в полной мере это понять. Морщась от боли, Рейнер медленно сел на прохладные камни. Он не спешил выказывать благоговение к ставшему ему опорой сооружению.
— Ты устал? — спросил Олли, впрочем, без особого сочувствия.
— Да. — Ворон и не думал спорить. — Я сражаюсь третий день и был ранен, разумеется, я устал больше, чем ты.
Слова попали в цель. Ученик Старшего Слышащего шумно вздохнул.
— Не забудь, мы должны сделать это без ссор. Наверное, нам лучше вообще не разговаривать.
— Согласен.
— Я не согласна.
Все трое с удивлением повернулись ко мне, и я выпрямилась, стараясь выглядеть так же решительно и вдохновляюще, как выглядела в глазах людей, которыми ей пришлось командовать, Диса.
— У нас ничего не получится, если вы будете тратить силы на то, чтобы тайно ненавидеть друг друга, — объявила я. — Рейнер, Олли. Я не знаю и не слишком хочу знать, что с вами не так, но не могли бы вы сейчас поговорить об этом, чтобы хотя бы временно до чего-либо договориться?
Ученик Старшего Слышащего покосился на своего неприятеля, и в этом взгляде мне померещилась надежда. Насколько я знала обоих, ссору начал не Олли, и Ворон явно не пришёл в восторг от моих слов.
— Наверное, не стоит бередить старые раны, — наконец протянул Олави Безродный. Он пошёл на уступку Рейнеру, и тот это понял. Понял и не принял.
— Нет никаких ран, — отозвался Ворон. — По крайней мере, у меня.
Олли рассмеялся добрым беззлобным смехом. Слушая этот смех и глядя на перевязанного бледного Рейнера, я вдруг поняла, что была бы не против расплакаться.
— Ты можешь не врать мне, Рейнер, — напомнил рыжий киирин, явно намекая на свой дар, а заодно и на свой статус, чего, судя по тому, как напрягся Ворон, делать не стоило.
— Ты хотел сказать, что я не могу врать тебе, — с леденящим спокойствием ответил он. — Потому что ты — второй слышащий Валмираны и, в отличии от моих, твои способности не дают сбоев. Я хорошо понял это, Безродный. Я тебе не вру.
Я обернулась к Крису. Призрак повернулся спиной к ним двоим и отошёл на несколько шагов, не собираясь вмешиваться. Я собралась было отойти к нему, но Рейнер окликнул меня.
— Мне не о чем говорить с ним, но если тебе интересно, я могу рассказать.
Мне совершенно не было интересно ничего, кроме приближающихся к берегу кораблей, но время ещё оставалось, а мы имели право лишь на одну попытку. Я должна была сделать всё, чтобы у нас получилось, а потому кивнула.
— Рассказывай.
Олли с вызовом сверкнул глазами, давая понять, что собирается слушать тоже. Впрочем, все понимали, что рассказ на самом деле предназначался ему.
— Я прибыл в Валмирану, чтобы пройти ритуал, — начал Рейнер. — Слышащий, помогавший мне в этом, сразу узнал во мне своего и решил отправить меня в храм. Хоберин Высокий тогда ещё брал воспитанников среди детей-слышащих, надеясь выбрать одного из них в ученики. Мой дар был силён, сильнее, чем у других, но он был нестабилен. Даже сейчас я по неизвестной причине не могу слышать некоторых людей. Хоберина это заинтересовало. Он приблизил меня к себе. Все говорили, что всё уже решено: выбрали меня.