Сона рассмеялась с явным облегчением и замолчала с виноватой улыбкой на лице.
— Многообещающе звучит! Но я надеюсь, что ты прав. Харрен сказал, что к лету добудет нам новых щенков. Породистых валмирских гончих, а ещё, может быть, ранийских волкодавов… — Она всё говорила и говорила, но я почти не слушала. Ясно было одно: Сона в самом деле будет в порядке.
Я до последнего ждала подвоха, но хорошо держалась и Диса. Она переносила смерти отца и жениха с удивительными мужеством и стойкостью, наотрез отказываясь обсуждать случившееся с кем-либо. Так продолжалось около недели, пока однажды объявленная героиней Валмираны и теперь ожидающая вручения ордена из рук императора девушка не постучалась в дверь дома Коры, чтобы обратиться ко мне с просьбой.
— Можешь попросить Криса перекрасить его в белый?
Кулон с иссиня-чёрным лисёнком — маленькой чернобуркой — лежал у неё на ладони. Я долго смотрела на него, не зная, что ответить. Попросить я могла, но мне упорно казалось, что это будет неправильно.
— Иначе я не смогу его носить, — призналась услышавшая мои сомнения Диса. — Я, вроде, в порядке, но, сама понимаешь, больно.
— Тогда спрячь его в ящик, — посоветовала я, — и достань, когда поймёшь, что снова можешь его надеть. — Мои пальцы потянулись к моему собственному лисёнку. — Некоторые вещи не стоит забывать навсегда. Когда они ранят слишком сильно, лучше их просто отложить. Но если ты уверена…
— Нет, — быстро ответила Диса, сжимая свой кулон в кулаке. — Ты права. Спасибо.
Она отказалась от должности военачальницы на следующий же день после победы, с одобрения Марики передав её одному из старших воинов клана, но это не спасло беднягу от последовавших одна за другой церемоний. Вскоре после появления нашего дракона, эйноматринцы отступили, признавая своё поражение, а Валмиране пришло официальное извинение от Южного Союза. Подозрения Морено подтвердились: Золотопалый действовал самолично. Теперь, потеряв почти все свои корабли, человек, ранее являвшийся едва ли не главой союза, стал изгоем, что повлекло за собой большие изменения среди южан. Я узнавала об этом от Рии и её южной семьи, которая бурно праздновала счастливое исцеление Сальво. Микелы, город Морено, снова стал свободным, вот только дорога из Валмираны была закрыта для принца навсегда, как и для приговорённой к пожизненному заключению Аделинды. В начале лета Морено сумел связаться с дедом и узнал, что тот нашёл нового наследника для себя, человека достойного и способного зародить новую династию. Бывшие южане остались довольны этим решением.
— Теперь можно быть спокойными, — радовалась Лаура. — Теперь можно жить тут и больше ни о чём не думать.
И они жили, прочно обосновавшись в Белом Лисе. В скором времени Морено действительно вернул все долги и начал стремительно богатеть, по поводу чего меня без устали подкалывала Рия.
Марика была довольна. Клан потерял многих, но Валмирана по достоинству оценила эту жертву. Белому Лису был присвоен статус города-героя, и многочисленные желающие посмотреть на место знаменитой битвы приносили ему стабильный доход. Особое внимание привлёк день, когда сам император появился в округе, чтобы на берегу моря, там, где прошла битва, открыть монумент памяти о произошедших здесь событиях.
Неизвестный мастер вытесал из осколка внешней Стены совсем не похожего на Питера молодого мага в колдовских одеяниях, держащего в руках щит. Огромный дракон, совсем не похожий на нашего, раскинул крылья за его спиной. Скульптура гордой громадиной возвышалась между спешно восстанавливаемыми внутренней и внешней стенами, на месте, где однажды, когда Валмиранский Дух оправится от произошедших здесь трагедий, должна была появиться деревня.
В то же время почётные медали были вручены Дисе и её отцу — посмертно. Наверное, нам четверым тоже могли бы достаться такие, но свою тайну мы блюли с завидным упрямством. Когда Маттиас Трирог, разглядывая меня пристальным взглядом, спросил:
— Это ведь сделали вы, не так ли? — Я ответила:
— Нет. Это сделала Валмиранская Ведьма. — Что, в сущности, было чистой правдой.
Та битва породила много историй, полюбившихся людям. Их пересказывали, изменяя до неузнаваемости, и всё-таки наш дракон, белая медведица и героическая девушка, принявшая на себя ответственность за страну после смерти отца, собирались пополнить список легендарных героев наравне с Руолом и Лоуром или Ярной и её магом.
А конец лета ознаменовался весьма примечательным событием. Стремительно поправляющаяся Марика, уже способная вперевалочку перемешаться на своих ногах, вдруг осталась без ученицы. Честно говоря, подобный исход предполагали многие, но всё равно все безумно удивились, когда Малисана и Олли сбежали вдвоём, умудрившись легально покинуть Валмирану, не оповестив об этом наставников.
— Я давно ждала, когда она сбежит, — заметила как-то раз Слышащая. — Но Малисана слишком ответственная, чтобы сбежать, не будучи уверенная, что для неё есть достойная замена.
— Значит, Диса согласилась?
— Да.
Этому уже не удивился никто. Героиня нашего клана нашла своё место и теперь вцепилась за него обеими руками. Пожалуй, никто не смог бы сделать это лучше, чем она, что снова наводило на мысли о Киире. Останься её жених живым, всё вышло бы совсем не так, и сама Диса тоже признавала это с неизменной тоской, глубоко скрытой, и всё равно заметной в каждом её взгляде, каждом слове или жесте.
— Только не жди, что я заведу кота, назову его Тайто и буду разговаривать с ним по вечерам, — заявила мне новая ученица Слышащей, и мы долго смеялись, чтобы не плакать.
Удивительно, Крис прятал печаль по погибшему другу меньше, по крайней мере при мне. Но больше всех меня удивила Айри. Как-то раз юная крокодилица явилась ко мне и объявила:
— Я хочу быть твоей ученицей.
— Чему я могу тебя научить? — фыркнула я. — На твоей памяти больше лет жизни, чем на моей.
Айри уже исполнилось шестнадцать и, по её словам, она проходила через серьёзное переосмысление ценностей. Она не знала, чего хочет от жизни, не хотела покидать клан, но упорно желала всего, сразу и побольше. Айри требовалась крепкая, способная направить её энергию в нужное русло рука, которая никак не могла быть моей. К счастью, всего месяц спустя юная крокодилица на пару с Монсом отправилась обучаться на охотницу, но высказанные ею проблемы остались актуальны для меня.
Ещё несколько раз мы с Крисом и Рейнером втроём выполняли задания для ордена, но я снова и снова замечала что-то неправильное в этом всём. То ли многочисленные потрясения, то ли созданный нами дракон, то ли Врата Рассвета, то ли всё это вместе взятое вдруг превратило задания ордена в унылую рутину.
— Я не могу так больше, — пожаловалась я Крису. — Каждый раз, когда я встречаю Маттиаса, он смотрит так, будто знает мой главный секрет: я враг народа. Он хочет, чтобы я призналась, что дракон был моим, но я ни за что не признаюсь, пока он так смотрит.
Призрак не ответил: он рисовал. Со своего места на диване я не могла разглядеть его работу, но перемещаться было лень. Я слишком устала, потратив последние несколько дней на генеральную уборку в этом доме. Я гнала прочь каждую пылинку, каждый след или запах опустошения и смерти. Притащив несколько веников поздних летних цветов, я расставила их везде, где было можно, тогда-то Крису и пришла в голову идея расписать стены.
— Мне стало тесно, — призналась я. — В Валмиране слишком много слишком строгих границ, а мне хотелось бы повидать и другие места.
— Ты зовёшь меня повторить подвиг Олли и Малисаны? — с интересом уточнил Призрак. — Давно хотел побывать в Расаринах.
Я рассмеялась.
— Я тоже, но повторять за Малисаной? Спасибо, нет. Думаю, мы могли бы найти себе официальное занятие, позволяющее покидать Валмирану на долгое время.
— Несчастный Хоберин на старости лет остался без ученика, теперь ты хочешь бросить Маттиаса на Рейнера?
После побега Олли Ворон отказался занять его место, заявив, что ему вполне хорошо там, где он есть. Я знала, что, позови мы с Крисом его за собой, Рейнер откажется. Он видел свою жизнь в переделах Стен и не хотел уходить далеко от них на долгое время. Но я знала, что Ворон всё поймёт.