Прошла неделя, нет никаких уведомлений. Я позвонил Ализе. Она со слезами в голосе сказала:
— Как, разве вы не знаете? В Эфиопии гражданская война. В Израиль привезли эфиопских евреев. В наши караваны заселили 800 эфиопов. У Моше сердечный приступ. Все его планы пошли прахом. Попробуйте позвонить в Маген-Шауль, там тоже есть караваны. Она дала мне телефон.
Маген-Шауль
Нам выделили караван в мошаве с гордым названием Маген-Шауль - щит Саула (в одном километре от зеленой черты). Когда Люба увидела, где мы будем жить, она заплакала. Караваны стояли в чистом поле, вблизи ни деревца, ни кустика. Но выхода не было. Платить за квартиру нам было не с чего.
С квартирным хозяином возникли проблемы. Мы оплатили ему наличными за полгода вперед, а прожили только два месяца. Деньги возвращать он не желал. Очень жадный был. Цена на съем такой квартиры уже выросла до $500. Он уже нашел, кому ее сдать.
Я сказал ему:
— Симха, ты знаешь, что мы сидим без денег. Берегись, я и моя жена тебя проклянём, тебе эти деньги не пойдут впрок. А квартиру я запру на замок и уеду. Иногда мы будем сюда приезжать купаться в море. Так я и сделал.
Через неделю он меня нашел, хотя я и не сказал ему, куда поехал. Ко мне пришли из конторы мошава и сказали, что звонил такой-то и просил мне передать, что он вернет деньги, предлагает приехать и отдать ему ключи.
Я приехал к нему. Он сказал, что отдаст деньги только в присутствии адвоката. Мы пошли к адвокату, работающему неподалеку в промзоне. Я беспокоился, что это его знакомый адвокат и он займет его сторону. Однако это оказался совершенно объективный профессионал. С адвокатом я разговаривал по-английски. Симха нас не понимал и очень нервничал. Кое-что я ему переводил на русский. Он с адвокатом разговаривал на довольно простом иврите. Я его немного понимал.
Адвокат посмотрел наш договор о найме квартиры и очень удивился. К стандартному договору был приписан пункт, что после полугода я обязуюсь покинуть квартиру. Он спросил, как я мог такое подписать? В итоге адвокат четко назвал сумму, которую Симха должен мне вернуть, и засвидетельствовал передачу денег. В сердцах Симха по-русски сказал: "Нет в Израиле культуры!".
"Что он сказал?", — спросил адвокат. Я перевел на английский, потом на иврит. Адвокат и его секретарша позеленели. Я спросил, сколько я должен за услуги. "Ничего", сказал он, пожал мне руку и пожелал удачи.
Когда мы вышли от адвоката, Симха сказал: "Так ты отмени свое проклятие и Любе скажи, пусть отменит". Я пообещал это сделать.
Приехав в Афулу, я зашел в магазин радиотоваров на автоеокзале и купил недостающие в нашей жизни предметы культуры: видеомагнитофон Акай, маленький телевизор с экраном 14" и двухкассетный магнитофон Сони с радиоприемником. Оттуда на маршрутном такси приехал в Маген-Шауль.
Мошав это поселок фермеров. Каждая семья ведет свое частное хозяйство, но у них есть и общее имущество. В поселке есть магазин, клуб, синагога, плавательный бассейн, детский сад. В школу детей возят автобусом. Основной выращиваемой культурой были розы. Розы выращивали в огромных теплицах. В теплицах работали преимущественно арабы, которые приезжали на велосипедахы из-за зеленой черты (т.е. из Палестинской автономии). Цветы срезали, паковали и в автомобилях-рефрижераторах отправляли в аэропорт, там грузили в контейнеры-рефрижераторы и отправляли в Амстердам, на цветочную биржу.
Я никак не мог привыкнуть к тому, что в СССР я был еврей, а здесь русский. Люди в караванном поселке были разные. Когда я жил в Минске, знакомые евреи были учителями, инженерами, врачами, музыкантами. Знал я также евреев-рабочих: наладчика сложного оборудование, лекальщика, маляра, у которого заказы на ремонт квартир были расписаны на полгода вперед.
В караванах разброс был гораздо шире: был дирижер-хоровик из Львова, был главный бухгалтер крупного завода из Ташкента, несколько инженеров, врач-кардиолог из Ленинграда, пара зубных врачей, учитель физики из Киева, но основную массу составляли продавцы, шофёры, люди без профессии.
Некоторые из них были очень экономными. В каждом караване был электросчетчик и счетчик воды. Однажды сосед спросил у меня: “Сколько раз в день ты спускаешь воду?”.
Мне было уже почти 50. Найти приличную работу без языка было очень трудно. Я начал учиться на курсах иврита, которые располагались в кибуце Эйн-Харод Меухад. Это 14 км от моего каравана. Возили нас туда и обратно школьным автобусом вместе с детьми, Правда, группа, в которую меня включили, занималась уже почти месяц, я начал с середины. Догонять было нелегко.