Помнится, сидим вечерком на свежем воздухе. Было нас человек 10. Подходит незнакомый пожилой человек, одетый как ультраортодокс. Представляется хасидским раввином и выражает желание с нами побеседовать. Стал расспрашивать, кто мы да откуда, знаем ли мы идиш, ходим ли мы в синагогу. Ну, мы рассказали, откуда мы, что идиш практически не знаем, в синагогу ходим по большим праздникам.
Он сказал: "Я спою вам песню на идиш, вы ее не поймете, а потом переведу на иврит и объясню, в чем суть". И он запел:
Что ж ты Марко, дурень Марко,
Ходишь на ярмАрка?
Не купляешь, не продАешь,
Только робишь сварку?
(Для тех, кто не понимает по-украински или по-белорусски. "Робишь сварку" значит устраиваешь ссору).
Этот куплет повторялся несколько раз с вариациями. Мы были в полном отпаде. Потом он минут 10 разъяснял на иврите, что это хасидская песня на идиш про человека, который не понимает, где и как надо себя вести, обижает людей и ссорится с ними и т.д и т.п. Он объяснял, что Марко олицетворяет злое начало. Люди заняты делом, а он на ярмарке не продает и не покупает. Все, что его интересует — это мешать другим заниматься делом.
Мы (то есть понимающие русский и украинский) лежали от хохота, ржали уже через не могу, особенно во время объяснений. Хасид был удовлетворен. Он полагал, что нас так развеселил этот глупый Марко.
В 1992 году, после года жизни в Израиле, мы купили машину. При этом наше благосостояние можно было охарактеризовать одним словом — жопа. Мы жили в караване в мошаве с библейским названием Маген-Шауль (щит Саула) недалеко от зеленой черты в 15 км от Афулы и 6 км от Дженина. Мне повезло, я работал инженером-программистом в крохотной компании. однако с небольшой зарплатой, жена (учитель математики) эпизодически работала то на сортировке апельсинов, то в теплице на розах с еще меньшей зарплатой. Детям было тогда 14, 13 и 3. В предыдущей жизни мы были не приучены экономить и копить деньги.
Но машину купили, потому что уж очень жалко было потерять льготу. В Израиле тогда таможенный налог на автомобиль был больше 100%, а новым репатриантам, имеющим водительские права, продавали новую машину с большой скидкой налога, что оскорбляло коренных израильтян в самых лучших чувствах. К слову, когда мой хозяин узнал, что нам продают машины на таких условиях, он мне тут же предложил купить БМВ, чтобы на ней ездить ему, а мне он отдаст свою Пежо. Но по правилам льготную машину мог водить только ее владелец и члены его семьи. Были и другие ограничения, например, если ты ее продашь раньше, чем через три года, излишек денег придется вернуть в казну. У меня в Союзе машины не было, но были права, полученные еще в 19 лет, в 1961 году, в студенческие времена. Нас учили водить грузовик ГАЗ-51. Честно говоря, с тех пор я за руль не садился. Когда я предъявил эти права в израильской автоинспекции, там жутко удивились — такого документа они еще не видели. Но я спросил у них: вы же не думаете, что они поддельные или купленные? Этого они не думали и выдали мне израильские права. По мере увеличения количества репатриантов условия предоставления льгот и выплаты пособий неуклонно ухудшались. И вот в начале 1992 года председатель финансовой комиссии кнессета рав Меир Поруш сообщил о новых правилах: право на льготное приобретение автомобиля действует только в течение первого года пребывания в стране.
Я взял долгосрочную ссуду и еще одолжил денег у соседа. Конечно, выгоднее всего было бы купить дорогую машину и сэкономить много денег. Так некоторые и поступили. Я же выбрал самую дешевую — Шкоду Favorite. Ее полная цена была 28 тысяч шекелей, а по льготе — 16,5 (тогда $1 = 3 шекеля). Кстати, ВАЗ-2109 стоил по льготе 19 тысяч — те, кто его купили, потом здорово намучились, Fiat Uno — от 23 и выше, маленькая Subaru Justy с 3-цилиндровым двигателем — 24. Возле караванов появились новенькие машины. Самой дорогой была Mitsubishi Lancer, самая дешевая — моя.
От Маген-Шауля до зеленой черты (границы с палестинскими территориями) около километра. На границе был примитивный забор с всегда открытыми воротами, через которые можно было проехать по дороге номер 60, которая вела из Афулы в арабский город Дженин, до него от границы еще километров пять. Возле ворот был маленький пограничный пост. А сразу за воротами раскинулся довольно богатый рынок. Туда приезжали израильтяне, живущие неподалёку. Торговля была оптовая. Цены были баснословные. Ящик любых овощей или фруктов (виноград, персики, кабачки, баклажаны, сладкий перец) стоил 10 шекелей. В ящике было килограммов 10. На рынке в городе Афула кило овощей можно было купить за шекель в конце дня, но обычно раза в два-три дороже. А фрукты еще дороже.