Поэтому, встретив Чина и увидев, что он умен и образован, я подумал, что мне нужен такой друг. И я сказал:
- Наверно, ты счастлив, что летишь на Пекарь: для ксенобиолога это хорошая возможность.
- Да, - согласился Чен. - Это мечта всей моей жизни! Я получил свой докторский диплом за диссертацию о животных Пекаря, объединяющих экзо- и эндоскелет. На Пекаре это обычное явление. Никогда не думал, что смогу оплатить полет на Пекарь. Но потом услышал об этой работе.
Я спросил:
- А тебя не тревожит, что корпорация Мотоки считает осуществление геноцида условием найма?
Он пожал плечами и махнул рукой.
- Вовсе нет! Уничтожая ябадзинов, я помогаю восстановить природную экосистему планеты. Какая разница, если умрет несколько человек?
Такой образ мыслей вызывал у меня тошноту, и я ушел от него.
К вечеру мы набрались сил для боевой тренировки и направились к симулятору. В ушах у меня звенело, голова кружилась. Слишком скоро после выпивки я поел, и вот расплачиваюсь за это. Во время первого сценария толчки машины на скалистой дороге заставили меня вырвать в шлем. За десять минут тренировки нас убили дважды, а в следующие четыре симуляции мы были так слабы и истощены, что всячески избегали ябадзинов. От постоянных приступов боли у меня онемело лицо и желудок сжался узлом. Худшая из всех тренировок. Мы уходили потрясенные.
Позже тем же вечером к нам зашли Гектор, Гарсиа и еще шестеро. Мигель обрадовался, увидев меня; он все время хлопал меня по спине и говорил:
- Могу я что-нибудь для вас сделать, сэр?
Он забывал, что у меня нет никакого звания.
Я узнал, что на тренировке им повезло не больше, чем нам: все они были бледны и похожи на трупы. Мы все вместе отправились в лазарет за таблетками от похмелья, а также чтобы решить вопросы пари.
Дежурный санитар в лазарете, маленький жилистый человек с длинными волосами и редкой бородкой, стоял у входа и смотрел на него так, словно он ведет в банковский сейф. Мавро постарался разговорить его, предложил ему сигару. Он рассказал о пари с Завалой и о том, что нам очень нужен компьютер - "совсем немного информации". Но санитар оказался одним из тех воинственных типов, которые отрицательно качают головой еще до того, как вы выскажете просьбу.
Мигель вопросительно взглянул на меня. Я был в плохом настроении и не желал заниматься мелочами. Кивнул, и Мигель схватил санитара за горло, поднял в воздух, и мы прошли в лазарет. Мигель отнес санитара к ближайшей трубе для выздоровления и начал засовывать в нее.
Мы опасались, что санитар по комлинку вызовет охрану, поэтому я подошел к операционному столу, где висела газовая маска, надел ее на санитара и анестезировал его небольшой безвредной дозой окиси азота. Дал маску Гектору и велел ему каждые несколько минут давать газ, чтобы санитар не пришел в себя.
Потом мы сели за компьютер и запросили информацию о японцах. Их на борту корабля оказалось двенадцать сотен, и почти все числились самураями. Мы запросили, кто из самураев недавно подключался к симулятору, и компьютер перечислил несколько сотен имен. Мы выбрали наобум двоих - Анчи Акисада и Кунимото Хидео - и затребовали их генетические карты. Я попросил компьютер выделить генетические усовершенствования и откинулся в кресле. Данные об усовершенствованиях появились не сразу: хромосома 4, систрон 1729, сообщает добавочную прочность стенкам кровеносных сосудов; хромосомы 6 и 14 мешают прекращению выделения гормонов роста. Хромосома 19, систрон 27, вовлекает в метаболизм жировые клетки, и потому самураи на пустой желудок действуют эффективнее обычных людей. Всего мы насчитали пятьдесят небольших усовершенствований, все не очень новые, а большинство даже такие старые, что прекратилось действие патента их изобретателя. Я сделал распечатку биографий этих двух самураев и отдал ее для изучения Гарсиа.
- Хотите пройти генное сканирование? - сказал я химерам. Мне хотелось посмотреть на их карты. На Земле запрещена генная инженерия у людей, за исключением лечения наследственных заболеваний, и информация о работах на Чили никогда не публиковалась.
- Я хочу увидеть свою, - сказала Абрайра.
Я вызвал ее карту и удивился: первый найденный мной искусственно созданный ген оказался длиной в 48000 нуклеотидов - в тысячу раз длиннее искусственных нуклеотидов, которые были когда-либо вживлены в человека. Этот ген передавал кодированную инструкцию для производства мышечной ткани, значительно отличающейся от миозина, протеина, обычно используемого в бороздчатых мышцах; новый протеин оказался очень сложен, и у него не было названия. Компьютер просто назвал его по имени пациента, указал, что его создатель - исследовательская группа компании Роблз, а также показал схематическое изображение новой мышечной нити: в отличие от столбообразной формы, типичной для людей, у нее по поверхности проходил спиралевидный бугорок. Как будто вокруг карандаша обернули пружину. Введение нового протеина как основы мышечной ткани человека должно вызвать множество проблем. Какая стимуляция необходима для мышцы, чтобы она начала сокращаться? Какие химические вещества стимулируют сокращение? Как будет мышца расслабляться? Как мышечный метаболизм превращает химическую энергию в физическую?
Вопросы казались очень сложными, но, изучая карту, я обнаружил, что ответ прост. Эта мышца разлагает АТР - трифосфат аденозина, как и обычная человеческая мышца. При более внимательном рассмотрении новый ген оказался очень похожим на ген миозина, к которому добавлено несколько тысяч нуклеотидов. Спираль на поверхности мышцы выделяла большое количество нового энзима, который стимулирует разложение АТР; поэтому мышца сокращается быстрее и легче, чем у людей. И к тому же сокращение происходит полнее.
Мысль о преобразовании самой мышечной клетки, чтобы сделать мышцу более эффективной, казалась мне пугающей. Как могли в компании Роблз проработать много тысяч вариантов, чтобы найти единственный, дающий нужный эффект? Откуда они могли знать, какой результат получат? Но это лишь первое из усовершенствований Абрайры.
Карты показывали сотни других: сеть кровеносных сосудов лучше снабжала мозг, который увеличился на двести граммов. Преобразование зубов, в ходе которого были убраны клыки, давало возможность сильнее укусить, быстрее и тщательнее пережевывать пищу. Более длинные кишки и легкая проницаемость их стенок для питательных веществ давали Абрайре возможность удовлетворяться половиной той пищи, которая требуется нормальному человеку. Хрящ у нее эластичней обычного, таз легче расширяется при родах; и она никогда не сможет сломать себе нос. Я удивился, обнаружив, что устройство ушей у нее лишь слегка отличное.
Многие усовершенствования потребовали замены всего лишь одного-двух нуклеотидов в генах, они изменяли размеры и функции органов, и изменения казались незначительными, почти поверхностными; другие же требовали добавления многих сотен тысяч нуклеотидов в целые семейства генов. Но каждое усовершенствование проводилось очень тщательно, и обдумывались все последствия. И если посмотреть на все в целом, становилось очевидным: все изменения направлены на создание совершенного человека. Лучший известный мне генетический инженер по сравнению с этими учеными из "Роблз" - всего лишь лудильщик. Даже если человек проживет еще два миллиона лет, он не станет таким совершенным, как Абрайра. С каждым новым усовершенствованием во мне росло уважение к ней как к организму. Я чувствовал себя так, словно слушаю симфонию, не музыкальную, а такую, которая разыгрывается на человеческих генах, но только я в нашей маленькой группе мог понять ее красоту и совершенство.
Я вспомнил шутку о химерах, прочитанную в одном медицинском журнале. Тогда боялись тех изменений, что люди Торреса производили в организмах. В шутке говорилось: "Когда Бог создал человека, он сделал это хорошо. Когда генерал Торрес создал человека, он сделал его еще лучше". Мне показалось ироничным, что в этой шутке больше правды, чем подозревал ее автор.
В углу Гарсиа и Завала изучали биографии самураев. Они заржали. Очевидно, оба самурая начали посещать занятия академии Контани в возрасте шестнадцати лет, и это военная академия. Завала утверждал, что он выиграл пари, так как самураи начинали свое обучение в 16 лет. Но Гарсиа заметил, что каждого из них учили еще ребенком - и учителя-люди, и ИР, и многие курсы имеют прямое отношение к военному делу, хотя сами по себе они не военные. Например, гимнастические тренировки и самозащита неоценимы в боевой обстановке. Все приняли участие в споре, и Гарсиа проиграл, потому что ему пришлось признать, что дети по всему миру занимаются гимнастикой и учатся обороняться.