Придя в лагерь, я увидел огромного чернокожего метрах в пятидесяти от палатки Флако, пригнувшегося, словно он решил помочиться. Я решил пройти мимо него тихо, чтобы не испугать, но, подойдя к нему, я увидел, что он нагнулся к Флако и снимает с его шеи гарроту. Он задушил Флако. Я закричал: "Стой!" и негр оглянулся на меня. Бросился ко мне, но я увернулся, и он убежал.
Я проверил пульс Флако: пульса не было. Раскрыл ему грудь, чтобы легче поступал воздух, но он булькнул, и из раны под кадыком хлынула кровь. Я сунул пальцы в рану, чтобы проверить, насколько она глубока, пальцы проникли глубоко и коснулись перерезанного позвоночника.
Я отполз в сторону, и меня вырвало. Потом я закричал:
- На помощь!
Из своей палатки вышла чилийка, вместе с ней Тамара. Чилийка удивилась и пришла в ужас, увидя мертвого Флако, она все время крестилась и стонала. Тамара просто смотрела на Флако, рот ее был широко раскрыт от ужаса.
Я рассердился и вскочил, чтобы догнать убийцу Флако. Пробежал метров пятьсот и увидел его, он прятался за бананами. Я побежал прямо к нему. Он прыгнул ко мне и взмахнул ножом, а я постарался выбить ему коленную чашечку. Но сумел только сильно ударить по ноге.
Он выронил нож и побежал. Я подобрал его нож и побежал за ним. Он бежал не быстро, все время хватался за колено и хромал, а я чувствовал себя легко и свободно. Контролировал дыхание, бежал ритмично и фантазировал. Легко будет, решил я, ножом разрезать этого человека от промежности до горла. Я уже обездвижил его; и решил, что его надо убить. Очевидно, он меня недооценил, потому что я стар, но я всегда очень следил за своим телом. Я видел себя старым львом, который вдруг обнаружил, что у него еще остался один клык и он может убивать. Я наслаждался этим ощущением и потому не торопился; хотел, чтобы он боялся меня. Хотел, чтобы он ждал смерти, видел, как она приближается. И тут я понял, что подобен капитану, который расстрелял детей на берегу, и бросил нож. Человек передо мной вскоре перестал хромать, побежал вдвое быстрее, и я продолжал бежать за ним. В моей голове прозвучал сигнал вызова комлинка, и я ответил.
- Хорошо бежишь, старый трахальщик, - сказал бегущий передо мной человек по-английски через комлинк. Я не ответил. Он выбежал из плантации и пересек дорогу вдоль канала. Перелез через защитную сетку и рельс поезда на магнитной подушке на дальней стороне дороги. - Что ты будешь делать со мной, старик, если поймаешь? - спросил он.
- Вырву тебе кишки, - ответил я. Он пробежал туннелем под старым каналом, потом под новым, а я продолжал держаться за ним. Он направлялся в гетто Колона. Мы пробежали мимо нескольких деловых зданий, но постепенно по обе стороны, как стены каньона, поднялись многоквартирные жилые дома. На улицах почти никого не было, все, услышав топот бегущих, скрывались в дверях.
Я миновал трех грязных молодых людей, пивших пиво. Один из них рассмеялся и спросил:
- Помочь?
Я ответил:
- Да! - но он не побежал за мной.
Я все время ожидал, что встречу одну из полицейских камер, которые постоянно следят за этим районом. Но всякий раз камера оказывалась вырвана, и я в одно и то же время испытывал облегчение и страх: что бы ни произошло, это останется между мной и им.
- Пусть драка будет равной. Давай найдем место, где есть немного света, чтобы я мог тебя видеть, - сказал человек. Он пробежал мимо баков с мусоров, где рылся бродячий пес. Пес зарычал и погнался за ним. Человек и собака добежали до хорошо освещенного перекрестка и свернули за угол. Сразу вслед за этим собака завизжала от боли, и я заколебался. Я только начал заворачивать за угол, как впереди что-то ярко сверкнуло. Дом за мной словно вздохнул и запылал. Отраженный свет жег мне глаза. Глаза на мгновение закрылись, чтобы защититься от слишком большого количества инфракрасных лучей.
- Достаточно ярко для тебя, старик? - спросил человек. Я побежал в переулок. Собака мертва, ее обожженные лапы еще дергаются. Краска зданий по обеим сторонам улицы горит. Пришлось отступить. - Тебе нужно поблагодарить аллаха, ублюдок: я истратил свою единственную энергетическую гранату, - сказал человек. - Вернусь за тобой позже. - И он прервал связь.
Он двигался в сторону моего дома, поэтому я побежал по параллельной улице, надеясь перехватить его. Но он исчез.
Я сидел на земле, плакал и думал о Флако с перерезанным горлом, о том, что не сумел отомстить за его смерть. На улице завыли пожарные сирены, и я пошел домой. Воздух вдруг стал густым, ноги у меня подгибались. Я все время вспоминал мертвого Флако и погоню за его убийцей. Я считал, что его нужно убить, и бежал за ним легко, но теперь меня охватила слабость. Оглянувшись, я увидел, что нахожусь на незнакомой улице. Я заблудился.
Пошел дальше, пока не нашел знакомое место, оттуда направился домой. Взял лопату и пошел на плантации, чтобы похоронить Флако. Когда я туда добрался, его тело уже остыло.
Чилийка собиралась уходить. Увидя меня, она задрожала и крикнула:
- Эта женщина, Тамара, она исчезла! Убежала в город!
Я кивнул, но чилийка продолжала повторять:
- Она исчезла. Исчезла.
Собирая свою одежду и посуду, она следила за мной краем глаза. Я выкопал мелкую могилу и положил в нее Флако.
Проверил его карманы. Пусто.
Я поглядел на чилийку; она застонала и отбежала на несколько шагов, потом снова задрожала и опустилась на землю.
- Не убивай меня! - закричала она, маша руками перед грудью. - Не убивай меня!
Она очень испугалась, и я понял, что она меня считает убийцей Флако.
- Что ты сделала с его вещами? - крикнул я.
- Смилуйся! Я мать! Пожалей меня! - кричала она. - Оставь мне немного денег. Чтобы хватило до Пуэрто-Рико!
Я сделал шаг вперед и поднял лопату, словно собирался ударить ее. Она заплакала и достала из-за пазухи сверток. Бросила его на землю - бумажник Флако, пачка денег, завернутых в коричневую бумагу, и медальон святого Кристофера. Я заглянул в бумажник. Он был полон денег. Как я и догадался, он взял себе солидную часть вырученного за кристалл. Я швырнул женщине бумажник и отвернулся. Женщина уползла с ребенком и своими вещами.
Я закопал Флако и прочел молитву, прося Бога простить Флако его грехи. Потом пошел домой.
Тамара лежала в моей постели, подключившись к монитору сновидений и закрыв лицо. Она негромко стонала, свернувшись в позе зародыша. Коленями сжимала лазерное ружье. Платиновый блеск кожи свидетельствовал, что у нее высокая температура. Я неслышно подошел и взял ружье, отключил и бросил в угол. Осмотрел ее руку. Воспаление и припухлость не больше ожидаемого: температура не от инфекции.