Мавро помолчал. Я и раньше слышал такие рассказы. Не думаю, чтобы я им верил. Но никогда не слышал, чтобы говорили с такой уверенностью, как Мавро.
Мавро чихнул, выстрелил из лазера в камень у своих ног и протянул руки, грея их у раскаленной скалы.
- Ксавье никогда не объяснял мне, что пытается отыскать. Но он говорил о том, что если мы выиграем эту войну, настанет время, когда сознание всего человечества соединится. Оно постигнет сущность угрозы из другой вселенной, и в то же мгновение угроза исчезнет. И вместе с ней исчезнет всякий эгоизм и жадность. Он верил, что когда-нибудь это произойдет. Не в наше время, и, может, не через сто поколений, но произойдет.
Когда ему было четырнадцать лет, он сказал мне, что проник в место, которое Одаренные называют Тен-селл, и смотрел, как наши воины сражаются с врагом. Его Дар еще не созрел тогда, и Объединенные Нации не собирались еще несколько лет привлекать его к службе, но он сказал мне, что отправится в это место и бросит вызов враждебному существу. Он собирался вступить с ним в бой. Я задавал ему множество вопросов, но он объяснил мне только, что оно выглядит как большой черный сгусток искривленного металла и что оно само тоже не в своем центре в том месте; у него свои ограничения.
Я спрашивал его, угрожает ли ему опасность, и он ответил, что он, чтобы отправиться на бой, должен оставить свое тело и уйти в Тен-селл, перенести центр своего существа в место, где нет времени. Если проиграет битву, погубит себя в нескольких вселенных. И часть его умрет. Но больше всего он боялся, что будет сильно ранен и не сможет вернуться назад к своему телу. У него не будет способа находить обратную дорогу, и часть его погибнет безвозвратно.
Он просил меня следить за его телом, пока он будет отсутствовать, караулить вместе с другими ребятами из колледжа. Мы должны были стоять рядом с ним и звать его по имени.
И вот мы пошли к нему домой и сели у его кровати. Он закрыл глаза и перестал дышать, и мы стали звать его и применять сердечно-легочные средства. Но он так никогда и не вернулся в свое тело Мы похоронили его.
Неделю спустя я ощутил его присутствие. Не слышал его и не видел, но чувствовал. Та его часть, что осталась, искала тело. Я много раз чувствовал это в течение многих лет. И рассказываю вам это потому, что он здесь, стоит сразу под холмом.
У меня по коже поползли мурашки. Рассказ Мавро задел что-то внутри меня, встревожил. Может, потому, что его рассказ о Ксавье очень напоминал то, что я испытывал, чувствуя присутствие Флако. А может, рассказ о человеке, утратившем часть себя, тронул меня, потому что я и сам чувствовал, что потерял часть себя. Я снова ощутил присутствие призрака и встал.
- Кто-нибудь хочет воды? - спросил я.
Никто не хотел.
- Воду из запасов не трогай, - сказала Абрайра. - Пей из ручья.
Я пошел к ручью. Он был шириной в десять метров, в форме чаши, как будто специально прорыт. Так выглядят реки с опасными обитателями. Очевидно, они прочищают и углубляют русло, много раз протискиваясь по нему. Но здесь берега ручья поросли кустами. Живший в нем дракон уже несколько лет как мертв.
Я посмотрел на воду и подумал, стоит ли ее пить. Мысль эта вызвала у меня отвращение, и я решил, что на самом деле не хочу пить. К тому же я использовал этот предлог, только чтобы уйти от Мавро. Вспоминая его рассказ, я чувствовал, как меня охватывает холодок.
Я пошел вдоль берега ручья, думая о Ксавье, обреченном вечно искать часть себя. Чувствовал себя истощенным и физически, и эмоционально. После стольких лет жизни я все еще ищу страсть, сильную и животворящую. Что я чувствовал? Ощущение пустоты? Наверно, просто насилие, которое ожесточает человека, сказал я себе. В Панаме все вокруг было полно насилием, но я не ожесточался.
"Это моя броня, подумал я. Она отрезает чувства, делает меня недоступным". Я устал и почти галлюцинировал. Казалось разумным пожертвовать сном, чтобы что-то почувствовать. Я решил, что холодная ванна мне поможет. Раздеваясь, я терял равновесие. Оставил защитный костюм на берегу и пошел в воду. Вода оказалась глубже, чем я думал, и через два шага я погрузился с головой. Поплыл немного, ни о чем не думая, но тут какое-то существо, твердое, как камень, задело меня за ногу. Я торопливо поплыл к берегу и натянул брюки. Достал мачете и прислонился к дереву, закрыл глаза, попытался отдохнуть.
Купание не принесло мне облегчения. От холодной воды онемели руки, я не чувствовал мачете. Попытался ощутить что-то, но ощущал только холод, отдельные капли, ползущие по коже, ветер, играющий на груди, от него затвердели соски. Но этого недостаточно. Мне нужны не физические ощущения.
Мне нужна страсть, которую я испытал, когда Тамара засунула мне в грудь крошечное собачье сердце. Тогда я себя чувствовал более живым, чем в любой другой момент своей жизни. "Научись бегло владеть мягким языком сердца". Слова ее составляли основу аргумента, с которым я не мог согласиться. Нельзя упражняться в сочувствии, как упражняешься в ударах по мячу. Мне эта мысль казалась нелепой. Но чувства у нее настоящие. Она дала мне испытать чувство, и я тосковал по нему, как наркоман по зелью.
Не размышляя, я направился к лагерю Тамары, к холму, над которым висели наблюдательные воздушные шары Гарсона. Взял с собой только мачете и шел в одних брюках. Шел по густому лесу, руководствуясь только своим инфразрением. Земля влажная и густо усыпана сосновыми иглами. Я двигался почти беззвучно. Подошел к основанию холма и нашел небольшую поляну, густо поросшую папоротником и туземными травами. Вверху зашуршали листья, и я замер. С холма навстречу мне сбежало косматое существо, похожее на оленя, его преследовало другое, большего размера, полусобака-полумедведь. Этого хищника я видел в симуляторе, он охотился на снежных полях. И в симуляторе мой лазер только рассердил зверя.
Они бежали через поляну, и мне негде было укрыться. Я схватился за мачете. Косматое травоядное пробежало мимо, задев меня за левую руку. Морда и пасть у него очень похожи на оленьи.
"Теперь хищник нападет на тебя", - подумал я и подготовился. Но хищник следил за добычей и даже не повернул ко мне глаз. В последний момент я решил не привлекать его внимание и не рисковать ударом мачете. Он пронесся мимо с запахом грязи и чеснока.