Он посмотрел на нас, чтобы убедиться, что мы поняли.
- Если человек не хочет быть в долгу у другого, он не должен принимать никаких даров. Поэтому нужно осторожно относиться к тем, кто легко раздает дары, чтобы не оказаться в долгу, который не захочешь отдавать. Но даже если ты не хочешь отдавать долг, ты все равно обязан отдать его. Понимаете?
Мы все кивнули. Кейго не смотрел на нас, чтобы мы не испытывали замешательства, глядя ему в лицо, когда он говорит такие вещи.
- Это часть кодекса самурая, - сказал Кейго. - Самураи всегда были самыми честными людьми. Мы охотно отдаем свои долги. И вы начали учиться быть самураями. Мотоки дала вам щедрый дар - возможность стать самураем, подняться над обычным уровнем жизни, хотя вы и иностранцы...
Сакура прервал его. Вероятно, он знал, каким оскорбительным может быть фанатизм Кейго.
- Хозяин Кейго хочет сказать, что отныне считает вас самураями или по крайней мере учениками самураев. И ожидает, что вы будете выполнять обязанности самураев. Вы должны исполнять свои обязанности, которые несет с собой эта привилегия!
- А каковы эти обязанности? - спросила Абрайра.
Кейго задумчиво нахмурился. Немного погодя он сказал:
- Некогда один полководец ехал по лесу, в котором было полно разбойников. В его свите было только несколько самураев, и вот им встретился ronin - самурай, не имеющий хозяина. Полководец спросил ронина, хочет ли он поступить на службу, а ронин был голоден и потому согласился. Путешествие лорда было недолгим, пищи с собой брали немного, но лорд приказал своим людям накормить ронина, чтобы тот не шел на пустой желудок. И так как путь был недолгий, ронину дали только небольшую чашку овса, и полководец извинился, что у него нет риса. Ронин принял этот скромный дар и поел.
Позже лорд и его люди попали в засаду ко множеству разбойников. Произошла страшная битва, и каждый самурай сражался со многими противниками. Во время затишья лорд подумал, остался ли ронин верен ему или сбежал в холмы. Когда битва кончилась, живы были только лорд и два его самурая, все сильно израненные. Среди убитых они увидели недавно нанятого ронина. Вокруг него лежало четырнадцать мертвых разбойников - вдвое больше, чем убили другие самураи. И хотя он получил в дар всего лишь чашку овса, он оказался самым верным слугой.
Кейго смолк и подождал, чтобы мы усвоили сказанное.
- Вы все ронины, - сказал Кейго. - Корпорация Мотоки хорошо платила вам. Вы получали пищу, воду, воздух для дыхания, одежду, вас учили. В битве все может быть против вас, но вы не должны отказываться от нее. Вы не должны бояться смерти, предстоящая битва должна вас радовать. Вы должны заплатить свой долг on. Я буду сражаться рядом с вами. Я умру с вами. Мне, как вашему хозяину, стыдно, что я должен объяснять вам этот ваш долг.
Кейго неожиданно оторвал свое тяжелое тело от пола и вышел их комнаты. Его полуночное кимоно развевалось. Сакура и Ленивая Шея молча пошли за ним.
- Он спятил, - сказал Мавро, когда они закрыли дверь. - Я ничего не имею против войны на Пекаре, но не хочу воевать с сумасшедшими.
Мы все кивнули. Очевидно, самураи не повернут корабль. Они считают личным оскорблением, что мы даже задумались над такой возможностью.
Мавро через несколько часов отправился в общие спальни и сообщил, что повсюду самураи сказали одно и то же. Как будто бросили влажное одеяло на тлеющий костер. Мы пошли на боевую тренировку и проиграли две схватки из трех. Завала вышел из лазарета и потребовал еще обезболивающего, чтобы снять бесчисленные воображаемые боли. Но после приема анестезирующего он становился пассивным, как ребенок в наркотическом опьянении. За обедом по-прежнему чувствовалось напряжение, но в глазах моих товарищей видна была покорность. Инерция несла нас вперед. Все были убеждены, что нужно продолжать. Поступили новости, что Гарсон совместно с самураями пытается найти возможность увеличить наши шансы на Пекаре, так организовать дело, чтобы потери уменьшились. Люди верили Гарсону и готовы были ждать. Как ни удивительно, никто не заговорил о возвращении на Землю. Но те, кто в модуле А тренировался, пока мы спим, оказались не столь сговорчивы. И я был очень удивлен, когда неожиданно вспыхнул мятеж.
Среди ночи я проснулся от отдаленного шума, напоминавшего шум крови в ушах или далекий звук прибоя. Тысячи ног звучали в унисон, тысячи голосов сливались на расстоянии. Я пытался различить слова песни, но не смог. Напряжение в воздухе ощущалось, как паутина, электрическая паутина, задевающая за лицо. Перфекто бросился к своему шкафчику. Остальные встали одновременно. За стеной слышался топот: по коридору бежали самураи, крик самурая напомнил рев барсука в норе. Я соскользнул с койки и поискал в темноте свое грубое деревянное оружие.
- Что случилось? - сонно спросил Завала.
- Мятеж в модуле А. - Пока мы вооружались, Абрайра прошла в туалет. Мы стояли, не зная, что делать. Внизу под нами начали топать в такт и выкрикивать: "Домой! Домой!" Приводят себя в бешенство. Я понял, что кто-то с острым слухом уловил эти слова из модуля над нами, и мы стали повторять их, как единый организм.
Кто-то на уровне под нами закричал:
- Неееет!
Послышался тяжелый удар.
Абрайра вышла из туалета, держа перед собой кинжал, глядя на нас.
- Я иду вниз по лестнице, чтобы отыскать amigаs, - ровным голосом сказала она.
Я был поражен тем, что она не доверяет нам, что ищет защиты у других женщин.
- Хочешь, чтоб тебя проводили? - спросил я.
- Держись от меня подальше! - ответила она. И хоть она сама говорила, что нужно держаться спиной к стене и бить всякого, кто приблизится, я не мог поверить, что она так поступит. Она раскрыла дверь и выглянула в коридор. Мышцы ее напряглись. Движения были мощными и грациозными, как у пантеры. Три самурая пробежали мимо двери, вспышки синих кимоно и обнаженных мечей.
Я плохо себя чувствовал. Хотел сказать Абрайре, что я не такой, как те мужчины, что насиловали ее в прошлом. Я ей не враг.
- Я тебе помогу, если хочешь, - сказал я. - Как тогда, в симуляторе.